Она зачем-то нужна вампирам. Что же в ней такого особенного? Немертвый, который в первую ночь шел до ее дома, был послан с какой-то миссией. Но с какой? Просто напугать ее? В таком случае им это удалось. Но она и мысли не допускала, что вампиры могут тратить время на то, чтобы просто нагнать на нее страху.
Она мысленно вернулась назад в поисках хоть малейшей зацепки, которая могла бы объяснить интерес вампиров. Она думала о случаях, над которыми работала прежде, но ничего не получалось. Она работала в дорожном патруле — что это могло значить для Малверн и ее выводка? Лора попыталась вспомнить автомобильные аварии, которые она видела, найти хоть какую-то связь, но ничего у нее не выходило. Она отправила нескольких человек в тюрьму за вождение в нетрезвом виде и за хранение наркотиков. Она ловила их, арестовывала, давала против них показания в суде. Нарушители были несчастными, надломленными людьми, которым пить или вкалывать себе наркотики хотелось сильнее, чем остаться на свободе. Никто из них не сопротивлялся чересчур сильно, и никто ни разу не взглянул ей в глаза, отправляясь в тюрьму. Как могли несколько пьяных бизнесменов и обдолбанных подростков иметь хоть какое-то отношение к Жюстине Малверн?
Значит, должно быть что-то личное. Но что? Она была не из тех, у кого много врагов. Впрочем, друзей у нее тоже было мало — это заставило ее вспомнить об Эфраине Райсе. Ничтожество, так назвал его Аркли. Кто-то с ненастоящей жизнью. Умри он, никто и не вспомнит. У Кэкстон была жизнь, хоть и посредственная, но, правда, в ней были белые пятна. Ее родители умерли, а у нее не было ни братьев, ни сестер. У нее было несколько друзей в отряде, но встречались они редко. Когда они пили пиво с Кларой Су, это было первое посещение бара за долгие месяцы. Клара… Клара удивится, если узнает, что она пропала, но ненадолго. Диана будет подавлена, морально убита, но переменой в ее жизни в период после-Кэкстон будет лишь то, что она вернется к своей матери-алкоголичке. Если единственный человек, который определял твою жизнь, не жил по-настоящему, то что же говорить о себе самой? У нее были собаки, которые будут очень скучать без нее, но собак Лора в расчет не брала.
Малверн искала четвертого кандидата, кого-то, кого можно добавить к ее выводку. Каждая клеточка тела Кэкстон кричала в этот миг. Она посмотрела на мешанину из сыра и лука на своей тарелке и почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. Неужели Малверн хочет… может… превратить ее в вампира?
Она вернулась в машину и бросилась домой. Ей хотелось забраться в тепло и безопасность, хоть ненадолго. Она наверняка проспит до завтрашнего утра, решила Лора, и пусть другие, более профессиональные люди едут на подстанцию.
Она знала дорогу домой как свои пять пальцев. Она могла ехать туда, наполовину засыпая, часто так и бывало. И все же когда она подъехала к своей парковке, она внезапно почувствовала, словно никогда не видела этого места. Будто в собственном доме она была гостьей.
Противны природе, не уставал повторять Аркли. Вампиры были осквернением самой природы. Так вот, значит, каково чувствовать это? Быть окруженным жизнью, теплом и комфортом и чувствовать, что ты чужой этому миру?
Она начала парковаться, но резко остановилась, ибо что-то услышала. Удар, звук бьющегося стекла, будто разбили окно. Она расстегнула кобуру и медленно, со всеми возможными предосторожностями шагнула на траву лужайки. Спереди дома ничего не было видно, поэтому она завернула за угол, по направлению к вольеру и сараю Дианы.
Обломки разбитого оконного стекла усыпали боковой дворик, длинные треугольные куски прислонились к стене дома. Кто-то одетый в толстовку с капюшоном, кажется мальчишка-подросток, стоял возле разбитого окна, положив руки на пустую раму. Казалось, он разговаривает с кем-то в доме.
— Стоять, — рявкнула Лора.
Парень повернулся к ней. Обрывки плоти свисали с его лица. Это был немертвый. Лора, не задумываясь, разрядила пистолет, и хрупкое тело немертвого разлетелось в клочья. Куски повалились на землю. От исходившей от них вони слезились глаза. Тем не менее Лора подошла ближе, намереваясь обыскать его карманы, и тогда наконец у нее появилась возможность заглянуть в окно.
Там стояла Диана, обнаженная до пояса, и ее раскинутые руки, угрюмое лицо и голая грудь сплошь были покрыты алой кровью.
30
— Боже, о боже, Ди, что он сделал с тобой? — всхлипывала Кэкстон.
Она обтерла лицо Дианы мокрой губкой и обнаружила трехдюймовую рану, тянущуюся вдоль подбородка. Такую рану придется зашивать, если ее удастся доставить в больницу, прежде чем она умрет от потери крови. Лора выбрала из пореза наиболее крупные осколки стекла, но кровь только пошла сильнее. Она открыла комод, где они хранили ножницы и шпагат, и нашла рулон плотного маскировочного скотча. Не придумав ничего лучше, она отлепила кусок нужной длины и заклеила им порез.
Диана взвыла от боли. Плотно зажмуренные глаза распахнулись, а колени взлетели к подбородку, поскольку она лежала в кухне на полу. Руки были обернуты старой футболкой, которая уже промокла от крови. Все ее тело спереди тоже было изранено крошечными ранками и большими порезами. Кэкстон позвонила в 911, и те уже отправили неотложку, но кровь все лилась и лилась.
— Что он с тобой сделал? — снова спрашивала Кэкстон, размазывая кровь теперь по своему лицу, пытаясь вытереть слезы.
Если «скорая» не приедет быстро, она потеряет Диану так же, как потеряла свою мать. Больше она этого не вынесет.
— Что он с тобой сделал?
— Кто? — проскулила Диана.
Она была под гипнозом или же в шоке, когда Кэкстон нашла ее, но теперь уже приходила в себя, и боль накатывала на нее волнами. Лора успокаивала ее, гладила по рыжим волосам, но кровь все не останавливалась. Лора не знала, что делать, как спасти Диану. Ей самой хотелось кричать.
— Кто? — снова спросила Диана.
— Немертвый, та тварь за окном, — выдохнула Кэкстон.
— Не было там никого… — Диана запнулась, взвыв от боли. — Никого. Никого, только я одна… Кажется, я никак не могла проснуться, мне снился сон, а я не могла, не могла… — Она закричала снова, и Кэкстон схватила ее и прижала к себе.
Кэкстон плакала так сильно, что уже не видела, где есть кровь, а где ее нет.
— Мне снилось, что тебя давит этот… этот… этот тяжеленный камень, и твои внутренности вылезают наружу, и все в твоей крови. Я проснулась, но только наполовину и все видела твое тело, разодранное на куски, я все видела его, даже с закрытыми глазами.
— Шшш, — шептала Кэкстон, крепче сжимая Диану. Но потом испугалась, что если она сожмет сильнее ее раны, они снова могут открыться, и ослабила хватку.
— Я пришла сюда, — проскулила Диана, — в кухню, потому что услышала, как что-то разбилось, какое-то стекло. Я подошла к окну, а на нем трещина, сверху и вбок, а по трещине льется кровь. Я не могла видеть это, поэтому попыталась стереть кровь рукой. Но тогда крови стало еще больше, и когда я нажала на трещину, стекло разлетелось и оказалось повсюду.
Диана зарылась лицом в рубашку Кэкстон.
— Повсюду была кровь.
В спальне что-то ударилось о пол. Кэкстон подняла глаза, снова испугавшись внезапности произошедшего. Чей-то голос тихо выругался по-испански, голос был не человеческий.
В доме был еще один немертвый.
— Ди, я должна уйти на секундочку, — прошептала Лора. — Я должна кое-что сделать, все будет в порядке.
— Нет, — взмолилась Диана.
— С тобой все будет нормально. «Скорая» будет здесь через минуту. Просто делай все, что скажут
