Алёнушка

Нечего было делать, собрались, уехали; деньги, отданные за посессию и за лес вперед, пропали.

Долго не говорил он нам причины, по которой оставил посессию. Наконец года через два, поправившись совершенно, с ужасом рассказал он все случившееся с ним в том виде, как имел я честь изложить. Согласитесь же сами, тут есть что-то сверхъестественное?

— Так много сверхъестественного, что я полагаю большую часть из всего этого бредом горячки! — сказал Северин.

— Вы, я вижу, рождены с тем, чтобы ничему не верить; вы не верите даже в симпатию? — сказал рассказчик.

— Вы ошибаетесь, я верю в симпатию душ.

— А! так вы верите в симпатию любви? верите в то, что испытали сами, верите, что между вами и невестой вашей есть какое-то сродство душ?

Северин вспыхнул, не знал, что отвечать, как будто эти слова показались ему колкой насмешкой.

— Отчего же вы не верите симпатии лекарств, снам и привидениям? Привидения также есть явления симпатии; душа бессмертна, она может и за гробом любить и не любить.

— Ох, это правда! — произнес, вздохнув, будущий тесть Северина. — Прежде я и сам не верил снам и тому, чтобы люди после смерти навещали тех, которых любили в жизни, но теперь верю, верю непреложно. Вот уже две ночи покойная жена моя является мне, и я недаром заболел…

— Каким это образом?.. Полноте, Ксаверий Астафьевич, это воображение, что вы это придумали? Возможная ли это вещь? — вскричали все верователи в привидения по очереди, желая разуверить старика.

— Нет, не придумал… не воображение, — продолжал старик. — Две ночи сряду садовник видел женщину в саване, которая входила в самую полночь в дом, между тем как дверь в сад заперта внутри… Жучка бросалась было на нее с лаем, но только что подбежит… вдруг начнет ластиться и визжать от радости. Покойница любила ее, да и садовник сказал: 'Ну вот, словно покойная барыня, сударь…' Я бы и не поверил ему, если б и сам не видел… Только что заснул вчера, вдруг покойная жена подходит к постеле моей… вот как теперь смотрю на нее… в любимом моем капоте с фалбарой да в чепчике с алыми лентами, а в руках ридикюль да носовой платок; подошла да и говорит: 'Где, мой друг, моя золотая табакерка? дай понюхать хоть своего табачку'. Я было схватился под подушку достать табакерку, глядь, она исчезла; меня так и обдало ужасом, до утра не мог глаза сомкнуть…

— Да это просто сон, Ксаверий Астафьевич.

— Нет, сударь, не сон. Во сне человек не говорит, а я, как теперь, слышу ее слова. Мы дружно жили. Бывало, покойница говорит: 'Смотри же, мой друг, как умру, душа моя придет навестить тебя и дочь…' Вот и исполнила слово свое! О, меня никто в этом не разуверит.

— Если привидение являлось две ночи сряду, то должно явиться и в третью ночь, — сказал Северин, — так водится у привидений. Позвольте мне провести эту ночь в вашем саду: если садовник мог видеть привидение, то и я, верно, буду столько же счастлив.

— Пожалуй, мой друг, я не препятствую твоему странному желанию; к чему только это послужит?..

— Полноте, Северин Петрович, оставьте, милый, ваше намерение. Вы знаете, какие несчастные случаи бывали от испуга: покойник не то, что живой.

— Живые страшнее покойников, — отвечал Северин. — Притом же мне хочется посмотреть на ходящих покойников.

— Нам, я вижу, не отговорить вас; но если б знала об этом намерении ваша невеста, достаточно было бы ей нежно взглянуть, чтобы вы поверили всему на слово.

— Я, однако же, прошу, чтоб об этом никто не знал до завтра, — сказал Северин.

Все дали слово хранить молчание.

— Кстати, рассказал бы я вам случай с одним из моих знакомых, но уже поздно, одиннадцать часов, а в полночь вам должно быть на стороже.

И гости Ксаверия Астафьевича пожелали ему покойного сна, а Северину бодрствования, обещая на другой день приехать осведомиться о последствиях его предприятия.

Когда все удалились, кроме Северина, Елена вошла в комнату.

— Прощайте, батюшка, — сказала она тихим голосом, целуя руку отца.

— Покойной ночи, милая Елена! — произнес старик. — Что это? ты как будто не в себе? нездорова, мой друг?

— У меня ужасно голова болит, я хочу раньше лечь, — отвечала Елена. — Прощайте! — прибавила она, обратясь к Северину.

Северин поцеловал у нее руку.

— Поцелуй его, мой друг, как должно; что за церемония между женихом и невестою.

Но Елена уже скрылась.

Северин остановил взоры на дверях и вздохнул.

— Она, бедная, что-то очень нездорова вот уже третий день.

— Прощайте, — произнес Северин почти таким же томным голосом, каким сказала это слово Елена.

— Куда? домой?

— Нет, — отвечал Северин, удаляясь.

Добрый молодой человек, — заговорил сам с собою старик, охая от боли. — Елена, однако ж, кажется, не любит его… Оно и не удивительно: армейские мундиры не в силе в столице. Разумеется, что девушке хочется, чтоб муж, кроме молодости и ловкости, имел также и богатство, и вес в свете, ну а Северин хорош, да прост: все состояние его в моих руках, жених, а поневоле пешком ходит и носит старенький мундирчик. Я бы и не выдал за него, да сто тысяч отдать в чужие руки! избави Боже! да это все, что я скопил на приданое дочери. Конечно, если б минул десятилетний срок заемного письма… я бы даже медлил свадьбой… потихоньку дело бы разошлось, срок бы между тем прошел… О, тогда от моей бы воли зависело!., стал бы платить частицами… кто бы меня принудил!., а теперь, избави Боже, отступится сам, да протестует… Ох! Бог знает, что в голову мне идет… Ай! что это? Господи, Иисусе Христе!.. Покойная жена из головы не выходит, так и кажется, что идет за мной…

Свалившийся нагар с ночника вдруг осветил комнату и был причиною испуга старика, но он скоро забылся беспокойным сном.

Между тем Северин, вместо того чтоб идти домой, пробрался тайно в сад и скрылся за кустом синели подле самого крыльца. Ночь была лунная, но темная; густые облака заволокли небо, городской шум утих, не мешал соловью заливаться между столетними деревами старинного сада; только изредка проносился зыблющийся стук дрожек. Это было время кипения страстей в большом свете, время, которое мирит красоту с безобразием.

Северин не сводит глаз с каменной лестницы, боится, чтоб привидение не промелькнуло даже во время мгновения ока. Он уже теряет терпение, внутренно смеется сам над собою, что хочет видеть наяву сны суеверных.

Но вот эмблема Софии Премудрости, превращенная в сову, захлопала крылами на соседнем дереве и уставила горящие очи на Северина; в глуши что-то взвыло, струя холодного ветра зашелестела листьями… что-то щелкнуло, как будто ключ повернулся в замке… Северин вздрогнул… ему показалось, что двери, ведущие в сад, отворяются… Луна выкатилась из-за тучи, из дверей появилось что-то похожее на привидение… на привидение, не отжившее еще на земле.

Это было не покойное существо, ибо оно беспокойно осматривалось во все стороны: нет ли кого живого?., тихими шагами спустилось с крыльца, чуть прикасаясь к земле, понеслось вдоль крытой аллеи. Едва переводя дух, Северин крадется по опушке между деревьями вслед за ним.

В конце аллеи, из густой клумбы появилось другое привидение; но это было мрачно, как дух- соблазнитель, окутанный в ночь.

— Елена! — произнесло оно шепотом. Северин это слышал.

Оба привидения слились в одно, исчезли в глубине дерев и ночи.

Северин это видел.