облегчение. Мисс Рептон медленно повторила свой рассказ, чтобы констебль успел все записать, и поставила внизу листа свою подпись.
Глава 25
Когда мисс Силвер вместе со старшим констеблем спустились вниз, он сказал:
— Мне надо увидеть эту девушку, Флори. Крисп уже снял с нее показания. Хотелось бы вместе с ней кое-что уточнить, а вас я очень прошу мне ассистировать. Когда разговариваешь с молодой девицей, полезно иметь рядом женщину. Как вы считаете, она не будет возражать?
— Нет, не думаю, мне она показалась приятной и готовой помочь. Может быть, лучше я сама ее позову? Тогда мое присутствие при разговоре будет выглядеть вполне естественно.
Полицейский прошел в кабинет, а мисс Силвер направилась к Валентине и, начав с того, что мисс Рептон осталась одна и полезно было бы дать ей перекусить, сообщила о желании мистера Марча поговорить с Флори Стоукс. Девушка немедленно появилась в ответ на звон колокольчика и, совершенно не протестуя против присутствия мисс Силвер, была передана в распоряжение констебля. Было видно, что Флори недавно плакала, сейчас возбуждена и испугана, поэтому мистер Марч мысленно поздравил себя с решением привлечь к разговору свою добрую знакомую. Инспектор Крисп, первым снявший с мисс Стоукс показания, коротко кивнул, приветствуя пришедших.
Тело полковника уже убрали, как убрали разбитый стакан, графин, тарелку и блюдце, лежавшие раньше на столе, комнату проветрили, но застарелый запах табачного дыма все равно витал в воздухе. Осталось только мокрое пятно на зеленой тертой коже, покрывавшей столешницу, немую свидетельницу насильственной смерти. Когда его вытрут, то ничто здесь не будет напоминать о происшедшем. За столом устроился старший констебль с показаниями Флори в руках, по его правую руку стоял инспектор Крисп с карандашом и блокнотом наготове.
Флори села на диван рядом с мисс Силвер. Девушка была одновременно и подавлена, и возбуждена. Конечно, случилось ужасное, но зато будет о чем рассказывать до конца жизни. Ей нравились старший констебль, и его красавица жена, и мисс Силвер, такая добрая женщина, а вот с инспектором Криспом во второй раз беседовать совсем не хотелось. Набрасывается на тебя с вопросами, как терьер Джо Блэгдона на крысу.
Мистер Марч прошелся по ее показаниям, которые начинались с того момента, когда Флори в субботу шла по холлу и услышала, как за приоткрытой дверью кабинета полковник ссорится с женой по поводу Гилберта Эрла. Девушка так часто уже обо всем рассказывала, что выучила свою речь наизусть и отвечала, не меняя ни словечка. Полковник сказал, что миссис Рептон путается с мистером Гилбертом и что он получил про это анонимное письмо. Они, дескать, встречались на квартире у ее подруги, миссис Фостер, а полковник сможет привести свидетелей и развестись с ней.
— Вы сами слышали, как он говорил о разводе? — уточнил констебль.
— Да, слышала.
— Вы уверены в этом?
— Да, конечно, сэр.
— Итак, теперь об анонимных письмах. Вы утверждаете, что полковник Рептон упоминал о них?
— Да, сэр.
— И сказал, что получил такое?
— Да, сэр. И он действительно получил, я сама ему принесла.
Инспектор Крисп еле удержал удивленный возглас.
— Вы сами ему принесли? — переспросил Марч.
— Именно так, сэр. Одно ему и одно мисс Валентине.
— А откуда вы знаете, что это были именно анонимные письма?
Флори расслабилась. Если и была какая тема, которую подробно обсуждали все кому не лень в деревне, то это анонимные письма. Все знали, что они приходят в дешевеньких конвертах и написаны на соответствующей бумаге, почерк крупный и нескладный. Сэм Боксер, почтальон, так подробно их описывал, что ошибиться просто невозможно, а к тому же девушка уже видела одно, полученное миссис Прат, она как раз оказалась дома, когда та пришла и показывала письмо ее отцу… ужасно лживое письмо насчет того, что ее сын, Джо Прат, привлекался к суду за то, что разбил окно магазина. А он совсем не плохой парень, разве что немного вспыльчив. А в письме написали, дескать, все надеются, что его упекут в тюрьму, все равно парень плохо кончит, миссис Прат жутко разволновалась.
Девушка выложила все это с безыскусной доверчивостью.
Констебль обернулся к инспектору:
— Полиции известно об этих письмах?
Крисп сейчас действительно чем-то напоминал терьера из фантазий Флори, причем терьера, чью крысу только что убила другая собака. Его отрывистый ответ прозвучал почти грубо:
— Нет, сэр, не знал.
Мистер Марч разозлился. Как можно помочь тому, кто не хочет помочь себе сам? Эти люди могут бесконечно обсуждать проблему между собой, но когда дело доходит до того, чтобы сообщить полиции, то они хранят гробовое молчание. Сэм Боксер уже рассказал, что собственноручно с утренней почтой в четверг доставил полковнику, мисс Валентине и викарию письма, отвечающие по описанию анонимкам. Констебль для себя решил, что показания Флори можно считать свидетельством того, что письмо, адресованное Роджеру, попало ему в руки, хотя тут и требуются дополнительные доказательства. Анонимки часто имеют место, если речь идет о чьей-то супружеской неверности.
Флори утверждает, что полковник не только упоминал о письме, но и что они с женой серьезно поссорились из-за него, и именно во время этого скандала мистер Рептон заявил, что знает, кто пишет такие письма. И даже пошел дальше, предположив, что, может быть, это сама миссис Рептон.
— Вы уверены, что он сказал именно это? — уточнил констебль.
Девушка повторила свои показания слово в слово:
— Миссис Рептон закричала, что это ложь, а полковник сказал, что это грязные письма о грязных делишках и что он знает, кто их пишет. А миссис Рептон и спрашивает: «Так кто же он?» — а полковник на это отвечает, что ей не понравится, когда узнает, и что, может быть, этим занимается она сама, потому что нет более удобного способа сразу разрушить и брак мисс Валентины, и свой собственный. «Вы и ваши друзья не очень-то обращаете внимание на развод», — сказал он и добавил, что лучше бы она, прежде чем уйти, сначала убедилась, что мистер Гилберт на ней женится.
Ссора, произошедшая в этой комнате, словно стояла у Флори перед глазами, и девушка тараторила как по писаному. И мистер Марч, и мисс Силвер получили четкое представление о случившемся: как подозрение перерастает в уверенность и взрывается вспышкой неконтролируемого гнева, закончившись вульгарной перебранкой, как сказал бы констебль, но, конечно, не такая благовоспитанная особа, как мисс Силвер. Когда первый гнев поостыл, то требование, чтобы Сцилла покинула дом, немедленно отошло на второй план перед желанием избежать публичного скандала.
Позднее, когда мисс Силвер и констебль остались наедине, он поделился с ней своими соображениями насчет произошедшего.
— Наверно, миссис Рептон думала, что мужа нет дома, но он неожиданно вернулся за письмом, которое хотел отослать, и застал ее за компрометирующей беседой с Эрлом. Полковник, конечно, вышел из себя, но, поостыв, понял, какие пойдут разговоры, выгони он жену из дому сразу, поэтому принял более взвешенное решение, разрешив ей на некоторое время остаться. Но, по словам мисс Мегги, даже после двух дней размышлений ее брат все равно настаивал на разводе, дожидаясь только, когда пройдут похороны Конни Брук, чтобы заставить жену покинуть поместье.
Мисс Силвер согласилась с его выводами, но спросила:
— Как вы считаете, он говорил серьезно, когда предположил, что миссис Рептон написала анонимку собственноручно?
