Маска был слишком занят, чтобы среагировать мгновенно. Однако и я, хоть и отвечал во всех своих блиц-интервью, что мечтаю умереть героем, скорее придерживался завета отца – «Лучше пять минут побыть трусом, чем всю жизнь калекой». Это правило не распространялось на ситуации, когда в беду попадали близкие. Сейчас я думал, что ближе Инессы рядом никого нет, поэтому все же ринулся на врага. Но моего промедления оказалось достаточно, чтобы он меня заметил и успел выхватить из кармана пистолет. Наставив на меня его дуло, он предостерег:
– Стоять, муфлон, если жизнь дорога!
Я подчинился. Несколько секунд человек в маске ничего не предпринимал, будто бы о чем-то напряженно думал. Я грешным делом решил, что он тоже меня узнал, как узнали меня гибэдэшник и консьержка. Грабители ведь тоже люди. Пока я искал человеческое, всматриваясь в прорези для глаз, маска приблизился ко мне вплотную. «Не за автографом же он подошел», – отметил я про себя и в этот раз не ошибся. Он мастерски огрел меня рукояткой пистолета по затылку. Я потерял сознание и рухнул на пол.
– Ладно, сука, ты все равно вернешь, что тебе не принадлежит… – вымолвил он на прощание и покинул квартиру, не прихватив с собой ничего ценного.
Милицейский наряд появился минуты через три…
– Так вы полагаете, что это был не вор? Вы внимательно все проверили? Точно ничего не пропало? – задавал свои вопросы сердитый оперативник в штатском.
Инесса подтвердила свои первоначальные показания слабым кивком. Она приложила к моему затылку мокрую тряпку. Ту самую, что попала под руку маске. Одновременно она прижимала лед к своему виску.
– У него был пистолет, – вставил я и сморщился от шума в голове.
– Российского производства?
– Кажется, да. «Макаров»…
Инесса строго на меня поглядела. Я понял, что мне лучше помолчать.
– Вы утверждаете, что преступник пробрался в квартиру до вашего прихода? – обратился следователь к Инессе.
– Да, он был здесь.
– Есть ли у кого-нибудь, кроме вас, ключи от квартиры?
– Нет.
– Давали ли вы кому-нибудь ваши ключи?
– Никогда никому. Вы что, думаете, у него был ключ?
– Я пока ничего не думаю. Вы кого-нибудь подозреваете?
– В чем?
– Если вы собираетесь отвечать вопросом на вопрос, то так мы ничего не добьемся. Только зайдем в тупик. Есть ли в вашем доме вещи, представляющие большую материальную ценность? Крупные суммы денег? А может, у кого-то были мотивы для нападения или шантажа?
– Несколько дорогих украшений, полторы тысячи долларов, где-то сто тысяч рублей. Все на месте. Я пересчитала за минуту до вашего появления. Успела до вашего прихода. Кстати, а кто вас вызвал?
– Соседи… Они услышали подозрительный шум… Значит, вы полагаете, что это был не вор. Почему? Ведь вполне вероятно, что он не успел сделать свое дело до вашего появления. А когда вы пришли, ему уже было не до этого.
– Я ничего такого не утверждаю. Я только констатировала, что все на месте. – Инесса выдержала долгую паузу, прежде чем произнесла: – Мне показалось, что он ненормальный. Все время спрашивал про какие-то диски и карты. Требовал, чтобы я их вернула.
Оперативник вздрогнул. Оживились и люди в милицейской форме, прибывшие вместе с ним. До этой фразы они деловито осматривали место преступления, что-то записывали и снимали отпечатки. Поиск улик моментально прервался. Я зафиксировал свой взгляд на одном из милиционеров. Он явно нарушал форму одежды. Ботинки были неуставные, армейские с широким профилем.
– О какой карте или видеодиске могла идти речь?
– А может, он имел в виду аудиодиск, ДАТ-кассету или карту острова сокровищ? – предположила хозяйка.
– Ну хорошо, каким аудиодиском он мог интересоваться?
– Я задала ему тот же вопрос несколько раз. Но я же говорю, это был какой-то ненормальный. Вполне возможно, он искал здесь автомобильные диски или жесткие диски для компьютера, может, кассеты для бритья или кассетные бомбы, а заодно и карту подземного хода в Кремль… Откуда мне знать?
– Почему вы сразу не сообщили о карте и диске? – бросил недоверчивый взгляд опер.
– Если бы вас полчаса топили, посмотрела бы, что стало бы с вашей памятью, – нагрубила менту хозяйка.
Я молчал, превозмогая боль и любопытство одновременно. Истошный и оглушительный крик Инессы, менты-метеоры в армейских ботинках, ощерившийся взгляд красавицы… Все перемешалось в голове. Я решил не вмешиваться. При этом я искренне верил, что нам обоим повезло. Кризис утроил квартирные кражи с летальными исходами. А мы остались живы! Все обошлось. Мы были целы, отделавшись легкими сотрясениями. И то хорошо. Этот бандит мог и череп проломить. И тогда – конец телекарьере.
Ну а то, что предоставленный судьбой шанс стать героем и спасти возлюбленную не использован, – ничего. Без горечи поражений не осознать радости побед. Взять рекордную высоту можно и со второй попытки. От этого ценность медали лишь возрастает, крепнет дух и мужает характер. А молва разнесет, как легенду: «Он никогда не сдавался!»
Следователь еще долго пытал Инессу вопросами. Потом допросил меня, но к тому моменту я превратился в партизана из брянских лесов. Они еще час искали улики. Что-то вынюхивали и фиксировали, обыскали все комнаты и проверили сейф. Только после этого они уехали, даже не предложив вызвать «Скорую». Спасибо хоть, что оставили нас наедине друг с другом и нашими травмами.
– Вот козлы! – выругался я. – Даже не предложили оставить охрану. Ведь этот гад может вернуться. Может, поживешь пока у меня? Ты была у меня. Там есть отдельная кровать. И у меня будет безопаснее. Откуда нам знать, что здесь искал этот ублюдок. Даже не спорь, поехали!
– Спасибо, конечно, но я переночую у подружки, – отказалась она от приглашения, – а завтра найму работяг. Вставлю новую дверь. Бронированную с сейфовыми замками.
– Честное слово, приставать не буду. Да ты сама видишь – я не боец.
– Мы оба не бойцы сейчас. Но я не поеду к тебе.
– Почему?
– Почему, почему, почему… На все должны быть причины? Просто не поеду.
– Ну, ладно, – обиделся я, – видимо, в твоих глазах я выгляжу обыкновенным трусом.
– Глупость. В моих глазах ты – спаситель, – ответила Инесса. – И не выдумывай. Если б не ты, один господь знает, что бы со мной теперь было. И никакой ты не трус, ты смелый и решительный мужчина. Ты мне очень нравишься.
– Это правда? – как-то по-детски спросил я.
– Честное слово, – ласково произнесла она и поцеловала меня, как целуют подростков- несмышленышей.
Я чуть не заплакал от беспомощности. Комок задержался в горле.
– Влад, – вдруг вымолвила она, – а ты, собственно, как здесь очутился?
– Ой! – воскликнул я. – Как я мог забыть! Я тебе кое-что принес. – Я вскочил с кресла, забыв про ноющую боль в голове. Через минуту я вернулся в гостиную с букетом белых роз и пакетом. Я протянул все это Инессе со словами: – Честно говоря, думал, что от моего обещанного сюрприза и след простыл вместе с бандитом.
– А что здесь? – удивилась Инесса.
– Как что? Платье от Юдашкина.
– Ну, ты даешь, я же пошутила.
– У меня туго с чувством юмора в жизни, это в эфире я афористичен и шутлив.
Инесса извлекла из пакета сверток и развернула его. В нем было невероятно красивое платье. То самое, которое так привлекло ее внимание. Синее, на корсетной основе, с ассиметрией и глубоким декольте на
