стольный град тринадцати китайских императорских династий.
Гупинь, обеспокоенный ее молчанием, виновато произнес:
– Простите, вы имели в виду совсем другое. Я сейчас же позвоню куда велено!
Мэй очнулась от задумчивости, внезапно вспомнив, где видела мужчину на фотографии Папаши У.
– Нет, не надо никуда звонить. Я передумала, – улыбнулась она и добавила: – Спасибо тебе, Гупинь!
Глава 32
Дядя Чэнь жил в высотке на проспекте Ворот Фучан.
В Пекине наступил обеденный перерыв. Горожане всех возрастов катили на велосипедах в облаке пыли. Школьники в форме неслись стремительно, как на велогонках. Все торопились домой к сытному столу.
Шум на улице усиливался. Ревели моторы грузовиков и легковых автомобилей. Бело-голубые троллейбусы, похожие на огромных и неповоротливых жуков с длинными черными усами, высекали искры из подвешенных над ними проводов.
Мэй медленно ехала в своем «мицубиси», задыхающемся в собственных выхлопных газах, осторожно лавируя между велосипедистами. Большинство не обращали на машину никакого внимания, некоторые недовольно оглядывались.
Наконец она добралась до автостоянки возле дома дяди Чэня, по бокам которого высились две таких же черно-серых башни.
Все они были построены в конце восьмидесятых. В то время эти дома с лифтами и окнами в коридорах считались лучшими в Пекине. Теперь же выглядели как старые морщинистые проститутки, все еще пытающиеся торговать своими потасканными телами.
В ожидании лифта скопилась небольшая толпа.
– Придете сегодня вечерком на партию в покер? – жизнерадостно осведомился здоровенный детина, стоящий позади двух модно одетых девушек в туфлях на высоких каблуках.
Мужчина в очках, к которому он обращался, бросил взгляд на свою жену. Та с преувеличенным вниманием созерцала чью-то лысину прямо перед собой. Он коротко и безрадостно улыбнулся соседу:
– Вряд ли.
Пришел лифт, и все втиснулись в него, разгоряченные и потные. Подол юбки модной девушки запутался в ногах здоровяка, и тот с ухмылкой посмотрел на нее. Модница сердито выдернула подол, ругнулась и что- то прошептала подруге. Обе возмущенно отвернулись.
Мэй вышла на десятом этаже. В конце коридора кто-то оставил велосипед, пристегнув его цепью к ручке окна, потемневшего от пыли. Мэй выглянула наружу. На горизонте сгущались черные тучи. Слева в пожелтевшей от времени стене виднелись запертые квартирные двери. Некоторые были обиты листовым железом. Откуда-то просачивался аппетитный запах съестного.
Мэй позвонила в квартиру дяди Чэня. Послышались тяжелые шаги, и щелкнул отпираемый замок.
– Мэй, какой сюрприз! – Дядя Чэнь пропустил ее внутрь, отступив в сторону и придерживая дверь.
Значительную часть маленькой прихожей занимала громоздкая стиральная машина. От гвоздя, вбитого в дверной косяк, тянулась бельевая веревка.
– А мы как раз обедаем! – сообщил дядя Чэнь. – Есть хочешь? Присоединяйся!
– Спасибо, не хочу, – покачала головой Мэй и вымученно улыбнулась, не зная, куда девать руки. Она нервничала и чувствовала себя очень неловко.
Из комнаты вышла тетушка Чэнь с палочками для еды. На ее лице блестели бисеринки пота.
– Мэй, бедная девочка! – горестно прильнула к ней тетушка Чэнь. – Но, конечно же, нельзя терять надежды! Я чувствую, что твоя мать выкарабкается. Мы все молимся за нее.
Она повела гостью в комнату.
Мэй села на диван и огляделась. Обстановка квартиры свидетельствовала о скромных средствах ее владельцев. На полках книжного шкафа красовались в основном семейные фотографии, по углам стояли книги и какие-то безделушки. Две узкие кровати располагались под углом друг к другу, застеленные желто- зелеными покрывалами. Подоконник вперемешку заставлен цветочными горшками, книгами и разными предметами домашнего обихода. Окна обрамляли подвешенные на проволоке шторы из золотистого бархата.
– Я скоро закончу, – пообещал дядя Чэнь, торопливо поглощая еду.
– Может, хотя бы чаю выпьешь? – предложила тетушка Чэнь.
– Нет-нет, не беспокойтесь, я правда не хочу! – отказалась Мэй.
– Ну вот, я закончил! – доложил дядя Чэнь, вставая из-за стола и дожевывая. – Пошли!
– Оставайтесь! – предложила тетушка Чэнь. – Можете здесь разговаривать! Я уйду на кухню мыть посуду!
– Мне все равно надо вернуться на работу пораньше. Мы с Мэй поговорим по дороге.
– Ты что же, не поспишь после обеда?
– Уже расхотелось, – ответил дядя Чэнь, пряча глаза от вопросительного взгляда жены.
– Тогда постой-ка! – Она поспешила на кухню и тут же вернулась, протягивая мужу пустую хозяйственную сумку. – Купи редиски на обратном пути. Я приготовлю на ужин жаркое с овощами.
Дядя Чэнь взял сумку, послушно кивнув.
– До свидания, тетушка Чэнь, – сказана Мэй. – Мы с вами поболтаем в другой раз!
Уличной суеты как не бывало. Наступила пора послеобеденного отдыха. Большинство торговцев закрыли ларьки. Лоточники закатили свои плоские тележки под деревья и, усевшись в кружок на корточки, поглощали захваченные из дома завтраки.
Дядя Чэнь шел рядом с Мэй, толкая за руль велосипед.
– Извини, душновато, конечно, но лучше, чтобы жена не слышала, о чем мы говорим. Ты же знаешь тетушку Чэнь!
Каменную скамейку под дубом кто-то облюбовал в качестве постели и теперь крепко спал, вытянувшись во весь рост. Чуть дальше они увидели свободную скамейку и сели.
Небо набухло тучами, как перед грозой.
– Дядя Чэнь, вы долгие годы были другом нашей семьи. Я помню вас на протяжении всей своей жизни. Поэтому не стану вилять и скажу прямо: надеюсь, у вас имелись достаточно серьезные основания так поступить!
Готовясь к разговору, Мэй придумывала всевозможные варианты, но эти слова вырвались сами собой.
– Вы ведь не ездили в ту командировку в Лоян, верно? Иначе бы знали, что, а вернее, кто это – нефритовый глаз! Задание было поручено Суну и моей матери, и именно она рассказала вам о нефритовой печати. Потом вы случайно увидели статью о ритуальной чаше и решили, что на этом можно разбогатеть. Но зачем вам понадобилось обманывать меня?
Лицо дяди Чэня стало багровым. Он достал из кармана мятый носовой платок и промокнул вспотевший лоб.
– Да я бы никогда…
– Теперь понятно, почему вы велели мне ничего не говорить маме! – Мэй неотрывно смотрела на дядю Чэня. Казалось, еще немного, и едва сдерживаемые гнев и обида вырвутся наружу. – Вас, наверно, даже обрадовало, что с ней приключился инсульт. Теперь, возможно, она уже никогда не узнает, кто вы есть на самом деле!
– Пожалуйста, Мэй, мне больно это слышать! Ты не знаешь, как много твоя мать значила для меня! – Дядя Чэнь хватал ртом воздух, будто рыба, запутавшаяся в рыбацкой сети. – Да, я всю жизнь стремился к хорошей жизни, в этом моя слабость. Мне хотелось стать большим человеком, иметь много красивых и полезных вещей! Но разве я не заслужил этого? Я всегда выполнял указания партии. Вкладывал душу в свое дело и никому не причинял боли, а если и причинил, то не преднамеренно. И тем не менее всю жизнь был недостаточно хорош – ни для твоей матери, ни для моей службы, ни даже для собственной семьи!
Я живу в квартире площадью в сотню квадратных метров. И больше мне ничего не светит. Сотня квадратных метров на семью из четырех человек! Мы с женой столько лет спим в гостиной, что уже привыкли! Моего сына Дун Дуна поставят на работе в очередь на жилье, лишь когда он женится! А дочь Цзин трудится в такой организации, где вообще нет жилищного фонда! Их маленького бюджета не хватает,
