— Ха! Я не могу. Я же враг, неужели ты забыла?
— Тогда иди своим путем и оставь нас. Я иду спать. Спокойной ночи.
— Нет! — вскричал Джорджоль в страшном возбуждении. — Слушай, Чейн! Идем со мной! Моя дорогая девочка, ты совсем не такая, как эти помпезные тираны, называющие себя баронами. Ты свободная душа. Идем со мной и будем свободными. Мы будем счастливы, как птицы, и будем пользоваться всеми благами мира. Ты не принадлежишь к их миру. Ты знаешь об этом!
— Ты абсолютно неправ, Джорджоль. Это мой дом, и я люблю его.
— Но меня ты любишь больше. Скажи мне это, дорогая Чейн.
— Я совсем не люблю тебя. Я люблю другого.
— Кого? Элво Глиссама?
— Конечно, нет.
— Тогда Герда Джемаха. Скажи мне, это так?
— Разве это твое дело, Муффин?
— Не называй меня Муффин!
Голос Джорджоля сорвался на крик.
— Это мое дело! Потому что я хочу тебя, и ты знаешь об этом. Значит, твой новый любовник Герд Джемах?
— Он не любовник. Ни новый, ни старый. И пожалуйста, убери свои руки…
Джорджоль в возбуждении схватил ее пальцы и больно сжал их.
Он хрипло прошептал:
— Пожалуйста, дорогая Чейн, скажи, что это неправда, скажи, что ты любишь меня!
— Мне очень жаль, Джорджоль, но это правда. Я не люблю тебя. А теперь спокойной ночи. Я пошла спать.
Джорджоль рассмеялся неприятным смехом.
— Ты думаешь, что я так легко смирюсь с поражением? Ты плохо меня знаешь! Я пришел за тобой и заберу тебя. Очень скоро ты научишься любить меня. Я предупреждаю: не пытайся сопротивляться мне.
Чейн отпрянула назад, но пальцы Джорджоля стиснули ее руки, как стальные тиски.
Она набрала воздух, чтобы позвать на помощь, но Джорджоль одной рукой зажал ей рот, а другой сильно ударил под ребра.
Колени Чейн подогнулись.
Вспыхнули огни.
Чейн слышала какие-то звуки, сквозь туман в глазах видела движение.
Она стояла, с трудом держась за стену.
Джорджоль лежал, прижатый к балюстраде.
Нож висел у него на поясе, из кармана выглядывала рукоять пистолета, отливавшая слоновой костью.
Рука Джорджоля шевельнулась, затем выхватила пистолет.
Герд Джемах шагнул вперед.
Удар ногой — и пистолет со звоном отлетел в сторону.
Чейн наклонилась и подняла его.
В голове ее туман постепенно рассеивался.
Что мог слышать Герд Джемах?
Все трое стояли неподвижно.
Джорджоль бледный, возбужденный, Чейн вся напряженная, как струна.
Джорджоль повернулся к Чейн, и девушка увидела в этом незнакомо лице проступившие черты мальчика Муффина, которого она когда-то любила.
— Чейн, дорогая Чейн, ты пойдешь со мной?
— Нет, Джорджоль, конечно, нет. Это абсурд. Я не из ульдрасов. Я буду там несчастна.
Джорджоль издал звук, который, казалось, шел из сердца.
— Ты — как все остальные ауткеры.
— Надеюсь, нет. Я есть я.
Джорджоль выпрямился.
— Я заклинаю тебя жизнью брата твоего Келса, которому я ее подарил. Это долг крови, и он должен быть уплачен!
Герд Джемах издал странный звук, то ли смех, то ли кашель.
Наконец он заговорил:
— Хочешь, я скажу правду?
Джорджоль удивленно моргнул и склонил голову на бок.
— Какую правду?
— Тебе лучше извиниться перед леди Чейн, заверить ее, что ничего подобного больше не случится, и уйти отсюда.
Джорджоль твердо сказал:
— Долг существует, и я требую выплаты.
— Долга нет и никогда не было. Когда эрьин напал на Келса, ты вскочил на камень и смотрел, как зверь расправляется с ним, а как только ты заметил бегущую Чейн, ты хладнокровно выстрелил в эрьина, затем спрыгнул вниз и изобразил, что бы в самой гуще схватки. Ты даже вымазался в крови Келса. Ты не пытался спасти его. Ты даже позволил, чтобы эрьин искалечил его.
— Это ложь, — прошептал Джорджоль. — Тебя же не было там.
Голос Джемаха был холодным, как голос судьбы.
— Кургеш был там. Он все видел.
Джорджоль издал вопль отчаяния, звенящий вопль.
Он побежал по веранде, перескочил через балюстраду и исчез.
Чейн повернулась к Джемаху и спросила голосом, полным ужаса:
— Это правда?
— Правда.
— Это не может быть правдой, — прошептала Чейн. — Это слишком ужасно, чтобы быть правдой.
И когда Чейн обнаружила, что она уткнулась лицом в грудь Герда Джемаха, а он осторожно обнимает ее, то это ей показалось таким же естественным, как дуновение ветра, как зелень трав, как восход и заход солнца, как пение птиц.
На веранду медленно вышел Келс.
— Это правда, — сказал он. — Я слышал, что ты сказал ему, Герд. Я подозревал это все пять лет. Всю свою жизнь он ненавидит нас. Когда-нибудь я убью его.
Глава тринадцатая
На черно-серебряном самолете Эллукс в Морнингсвейк прибыли делегация Мулла: Эррис Самадзен и шесть членов.
Для встречи с ней был выбран Директивный Комитет, представляющий Ордер Уайи.
В него входило девять баронов, избранных в результате телефонного референдума всех заинтересованных лиц.
Джорис прочел сухое и формальное приветствие Муллу.
Его цель была сразу определить чисто официальный тон предстоявшего совещания.
Все бароны были одеты соответствующим образом.
На шляпах сверкали геральдические знаки.
