Час был поздний. Чейн очень устала.
Она вышла на балкон под звезды. Море было спокойно. Город уснул. Лишь редкие огоньки светились тут и там вдоль побережья.
Не было слышно ни звука, кроме шуршанья морских волн о берег. День, полный событий!
Келс, Герд Джемах, тетушка Валь, Муффин — Серый Принц, что бы мог подумать!
Все они из ее детства. Покой, которого она ждала при возвращении домой, покинул ее. Она снова перебирала в мозгу все события дня. Келс стал более напряженным и циничным, чем раньше.
Келс повзрослел очень быстро. В нем не осталось ничего детского. Герд Джемах суровый и непреклонный, с душой, изваянной из камня. Муффин, или Джорджоль, как теперь его нужно называть, галантный и умный, как никогда. Символично, что общество, которое спасло его жизнь, воспитало его, дало образование, теперь стало мишенью для нападения! Элво Глиссам! Теплая волна пробежала по ее телу. Она хотела надеяться, что он останется в Морнингсвейке неделю, месяц, год. Она покажет ему Опаловые Пещеры, Озеро Вуали, Ледник Санхредин, Магический Лес, она упростит Кургета организовать большое Кару. Элво Глиссам принесет радость в ее душу, радость, которой у нее не было уже пять долгих, горьких лет.
Глава вторая
Над Персимонским морем летел небольшой самолет Апекс А-15. Он был лишен всяких удобств, и Чейн предположила, что этим Герд Джемах показывает свое презрение к модникам и богачам Олани.
Герд установил автопилот на курс к Галигонгу и откинулся в кресле. Чейн спросила Келса:
— Я думаю, что наш отец все еще летает на старом Стурдеванте с разбитым стеклом?
— Да. И не собирается его менять. В прошлом году я отремонтировал стекло.
Чейн обратилась к Элво Глиссаму:
— В доменах жизнь течет очень медленно. Наши предки были мудры и экономны. То, что было хорошо для них, хорошо и для нас.
— Но мы тоже стараемся приумножить богатство, — заметил Келс. — Двенадцать лет назад мы развели две сотни акров виноградника и уже в следующем году начнем делать вино.
— Это интересно, — сказала Чейн. — Значит, мы перестанем импортировать вино и станем главными поставщиками вина на рынке.
— А я думал, что все вы богачи, так как владеете землей, горами; реками и всем, что там находится.
Келс хмыкнул.
— Все мы просто фермеры и мы видим мало наличных денег.
— Может, ты нам что-нибудь посоветуешь? — спросила Чейн.
— С радостью, — ответил Элво. — Вложите свои деньги во что-нибудь. Например, постройте роскошный отель на одном из красивых островов для удобства яхтсменов.
— Но яхтсменов мало. Ведь плавание в море — опасное занятие. Иногда на яхту нападают морфоты, убивают всех, а яхту уводят прочь.
Элво Глиссам поморщился.
— Корифон жестокий мир.
— В Суанисете более или менее спокойно, — заметил Герд Джемах.
— И в Морнингсвейке, — сказал Келс. — Джорджоль старается доказать аосам, что они плохо живут, но они не могут понять, что же он хочет сказать. Так что теперь Джорджоль выступает со своими проповедями в Олани.
— Джорджоль не похож на классического реформатора, — сказал Глиссам. — Он настоящий индивидуалист. Интересно, каковы его мотивы? Ведь ваш отец не сделал для него ничего, кроме добра.
Чейн сидела молча. Герд Джемах, хмурясь, смотрел вниз на Мермионские острова. Келс заметил:
— В этом нет особой тайны. Отец очень тверд в оценке ситуации. Хотя я, Чейн и Джорджоль выросли вместе, воспитывались одинаково, он никогда не считал Джорджоля равным нам. Мы — ауткеры, Джорджоль — Голубой. Он никогда не обедал с нами в Большом Холле, а всегда ел на кухне, и это его очень уязвляло. Летом, когда мы ездили в гости к тетушке Валь в Олань, Джорджоля всегда посылали на полевые работы, так как отец хотел сделать из него надсмотрщика.
Элво Глиссам кивнул и больше не задавал вопросов.
Розовое солнце плыло по небу. Апекс разорвал пелену облаков, и на северном горизонте показалась Уайя. Расстояние размывало очертания гор и уменьшало яркость красок. Постепенно берег приближался. Вскоре можно было различить большой полуостров, выдающийся в море и образующий большую бухту. На оконечности полуострова виднелись дома, роскошный отель с крышей из белых плит. Отель был расположен на обломках полуразвалившегося утеса.
— Годигонг, — сказал Келс. — Главный морской порт в этом районе.
— А далеко отсюда до Морнингсвейка? — поинтересовался Элво.
— Около восьмисот миль.
Келс изучал берег через бинокль.
— Я не вижу Стурдеванто, но мы еще далеко. Хильгады устроили кару в своем береговом лагере.
Он протянул бинокль Элво.
— Посмотри, праздник в самом разгаре.
Элво не видел ничего, кроме скопления людей с голубыми лицами в белых, розовых и голубых тогах.
Самолет приземлился. Четверо вышли на меловую почву Уайи и поспешили скрыться от палящего солнца под крышей отеля.
Они вошли в темную таверну, освещенную только несколькими бычьими глазами из темно-зеленого стекла. Появился хозяин, низенький толстый ауткер с несколькими прядями рыжих волос на лысой голове и расплющенным носом. Маленькие глазки прятались в глубине глазниц.
— Есть сообщения из Морнингсвейка? — спросил Келс.
— Нет, сэр, ни слова.
Келс взглянул на часы.
— Наверное, мы прилетели рано.
Он прошел к двери, взглянул на небо и вернулся.
— Мы поедим. Что ты можешь нам предложить?
Хозяин скорбно покачал головой.
— Боюсь, что совсем немного. Могу поджарить рыбы, есть пара банок консервированных полипов, пошлю мальчика собрать водорослей на салат. У меня еще есть торт, но я не буду ручаться за его свежесть.
— Сделай, что можешь, а пока принеси нам по кружке холодного эля.
— Самого холодного, какой только бывает, сэр.
Появился ленч. Пища была совсем не такой, которая бы соответствовала положению лендлорда. Они уселись под навесом за столик и смотрели на север в направлении лагеря гильгадов. Хозяин подтвердил, что кару в самом разгаре.
— Но не поддавайтесь искушению любопытства. Они напились раки и вряд ли дружественно отнесутся к вам. Уже этим утром произошло три женских драки и восемь расколадов. А вечером они будут бросать с колеса.
Он сделал предостерегающий жест и удалился.
— Все эти выражения весьма таинственны, — сказал Элво Глиссам, — но ни один из них не вызывает у меня желания посмотреть.
