но твёрдым ведением дел.
Некоторое время сразу после отплытия корабля госпожа Сольдинк изрыгала яростный поток проклятий, который Кугель наконец решил пресечь, хотя бы в интересах морального духа на корабле.
— Мадам, — сказал Кугель, — ваши вопли мешают нам всем. Вы должны успокоиться.
— Деспот! Изувер! Лагарк, или даже кик 1!
— Если не уймётесь, я велю посадить вас в трюм! — пообещал Кугель.
— Ха! — ответила госпожа Сольдинк. — Кто тогда будет исполнять ваши приказания!
— Если понадобится, я сам буду это делать. На корабле должна быть строгая дисциплина. Теперь я капитан этого судна, и вот что я вам приказываю. Во-первых, придержите ваш язык. Во-вторых, соберите всех на средней палубе — я собираюсь произнести обращение.
С упавшим сердцем госпожа Сольдинк с дочерьми собрались там, где велел новоявленный капитан.
Кугель забрался до половины межпалубной лестницы и встал на ступеньке.
— Дамы! Я был бы признателен за ваше внимание!
Кугель с улыбкой обвёл обращённые к нему лица.
— Итак, начнём! Я отдаю себе отчёт в том, что сегодняшний день принёс нам не самое лучшее. Однако настоящее есть настоящее, и мы должны примириться с обстоятельствами. Могу предложить по этому поводу несколько советов.
Наша первая забота — судовой устав, который предписывает быстрое и точное выполнение приказов капитана. Корабельные работы будут поделены поровну. Я уже принял на себя обязанность управления. От вас, своей команды, я ожидаю доброжелательности, сотрудничества и усердия, при условии чего вы найдёте во мне снисходительного, понимающего и даже нежного капитана.
Госпожа Сольдинк пронзительно закричала:
— Не нужны нам ни ваша снисходительность, ни нежность! Везите нас назад, в Помподурос!
— Тише, мама! — грустно сказала Мидре, старшая дочь. — Будь же реалисткой! Кугель не захочет возвращаться в Помподурос, так что давай выясним, куда он собирается везти нас.
— Сейчас я поделюсь с вами этой информацией, — сказал Кугель. — Порт нашего назначения — Валь- Омбрио, на побережье Альмери, довольно далеко к югу.
Госпожа Сольдинк, шокированная этим известием, раскричалась:
— Да вы шутите! Путь туда смертельно опасен! Все это знают!
— Предлагаю вам, мадам, — холодно проговорил Кугель, — поверить мне, а не домохозяйкам из вашего окружения.
— В любом случае, Кугель поступит, как захочет, — посоветовала матери Салассер. — К чему сопротивляться его желаниям? Это только его рассердит.
— Здравая мысль! — похвалил её Кугель. — А теперь относительно работ по кораблю. Каждая из вас под моим руководством должна стать умелым червеводом. Поскольку у нас много времени, мы будем давать червям половинную приманку, что пойдёт им на пользу. Кроме того, мы больше не сможем пользоваться услугами кока Ангсхотта; и все же у нас полно запасов, и я не вижу причин в чем-то себя ограничивать. Призываю всех вас дать полную свободу своим кулинарным талантам.
— Сегодня я составлю пробный график работ. В течение дня я буду держать вахту и управлять корабельными делами. Наверное, стоит сейчас упомянуть о том, что госпоже Сольдинк, в силу её возраста и социального положения, не придётся исполнять обязанности ночной горничной. Теперь о…
— Минуточку! — выскочила вперёд госпожа Сольдинк. — Что входит в обязанности ночной горничной, и почему это меня признали не годной?
Кугель посмотрел на море.
— Обязанности ночной горничной вполне самоочевидны. Она прикрепляется к заднему салону, где следит за удобством капитана. Это почётная обязанность, и только справедливо, что её разделят между собой Мидре, Салассер и Табазинт.
Госпожа Сольдинк снова пришла в неописуемое волнение.
— Я этого и боялась! Я, Кугель, буду ночной горничной. И не пытайтесь разубедить меня!
— Все это замечательно, мадам, но ваши навыки будут необходимы у штурвала.
— Успокойся, мама, — вмешалась Мидре, — мы вовсе не такие слабые и наивные, как ты думаешь.
— Это тебе, мама, нужно особое обращение, а не нам, — со смехом поддержала сестру Табазинт. — Мы отлично справимся с Кугелем.
— Мы должны предоставить Кугелю право принимать решения, поскольку вся ответственность лежит на нем, — присоединилась к сёстрам Салассер.
Тут заговорил Кугель:
— Предлагаю оставить этот вопрос в покое. Сейчас я хочу раз и навсегда разобраться с одной довольно мрачной проблемой. Предположим, что кто-нибудь на корабле — назовём её Зитой, в честь богини непостижимого — так вот, предположим, что Зита решила удалить Кугеля из царства живых. Она обдумывает, как бы подсыпать ему яду в еду, воткнуть нож ему в глотку, ударить или толкнуть его так, чтобы он свалился в воду. Маловероятно, что благовоспитанные люди будут вести себя подобным образом, — продолжил Кугель. — И все же я придумал план, как свести подобную вероятность к нулю. Я установлю в глубине носового трюма взрывное устройство из некоторого количества взрывчатки, свечи и предохранителя. Каждый день я буду отпирать неприступную железную дверь и переставлять свечу. Если я не сделаю этого, свеча сгорит и подожжёт фитиль. Взрыв пробьёт брешь в корпусе, и корабль камнем пойдёт ко дну. Госпожа Сольдинк, вы, кажется, не слишком внимательны; вы хорошо меня слушали?
— Я все отлично слышала!
— В таком случае, это все, что я хотел сказать. Госпожа Сольдинк, можете отправляться к штурвалу, где я обучу вас основным принципам управления кораблём. Девушки, вы сначала приготовите обед, затем позаботитесь о порядке в каютах.
У штурвала госпожа Сольдинк вновь продолжила вещать об опасностях пути на юг.
— Там орудуют кровожадные пираты! В глубине поджидают морские чудища: голубые кодорфины, трифиды, сорокафутовые водяные! Со всех сторон налетают бури; они играют с кораблями, как с пробками!
— А как же пираты вообще выживают среди таких ужасных опасностей?
— Кого интересует, как они выживают? Я от всей души надеюсь, что эти опасности их погубят!
Кугель рассмеялся.
— Ваши предположения противоречат фактам! Мы везём груз для Юкоуну, который должен быть доставлен через Валь-Омбрио к берегу Альмери.
— Да нет, это вы не знаете фактов! Груз перегружают в Порт-Пергуше, где наши представители делают специальные приготовления. Нам надо в Порт-Пергуш!
Кугель снова расхохотался.
— Вы что, за дурака меня держите? Как только корабль войдёт в порт, вы начнёте во всю глотку звать стражу! Правьте, как прежде, на юг.
И Кугель отправился обедать, оставив госпожу Сольдинк злобно смотреть на эскалабру.
На следующее утро Кугель каким-то шестым чувством ощутил: что-то не так. Как он ни старался, какое- то противоречие, какое-то мимолётное несоответствие ускользало от его восприятия. Корабль функционировал нормально, хотя черви, которым наполовину урезали приманку, казалось, стали чуть более вялыми, как будто после тяжёлой работы, и Кугель мысленно положил себе дать им тонизирующую микстуру.
Стая облаков в вышине, на западном краю неба, обещала ветер, и если он окажется попутным, то черви снова смогут отдохнуть… Кугель озадаченно нахмурился. Дрофо что-то объяснял ему насчёт изменения цвета океана, его характера и прозрачности. Казалось, что океан сейчас был в точности таким же, как и вчера. Нелепица, сказал себе Кугель, нельзя давать волю воображению.
Вечером Кугель, взглянув за корму, заметил маленькую шхуну, на всех парах приближавшуюся к кораблю. Кугель вытащил подзорную трубу и осмотрел корабль, который тащили четыре барахтающихся и явно неопытных червя, загнанных до предела. На одной палубе Кугель, как ему показалось, разглядел Сольдинка, капитана Баунта, Пулка и остальных, а на носу, оглядывая море, стояла высокая печальная фигура, по всей видимости, принадлежащая Дрофо.
