Кугель оглядел небо. До ночи оставалось ещё часа два. Кугель безо всякой спешки приказал положить всем червям двойную приманку и по восьмушке пинты бодрящего тоника. «Галанте» легко оторвалась от корабля преследователей.
Госпожа Сольдинк с интересом следила за всем происходящим. Наконец она поинтересовалась:
— Кто был на том корабле?
— Мне показалось, что это торговцы с острова Сарпент, — ответил Кугель. — Неотёсанный народ, во всех отношениях. В будущем обходите такие корабли подальше.
Госпожа Сольдинк промолчала, а Кугель принялся обдумывать новую загадку: как Сольдинк ухитрился столь быстро их догнать?
С наступлением темноты Кугель сменил курс, и корабль преследователей исчез за кормой. Кугель сказал госпоже Сольдинк:
— Утром они будут на десять лиг в стороне от нашего курса.
Он собрался спуститься вниз. Тут его внимание привлёк луч света от чёрного железного фонаря на корме.
Кугель издал недовольный возглас и потушил свет, сердито повернувшись к госпоже Сольдинк.
— Почему вы не сказали, что зажгли фонарь?
Госпожа Сольдинк равнодушно пожала плечами.
— Ну, во-первых, вы и не спрашивали.
— А во-вторых?
— Очень благоразумно зажигать фонарь, когда находишься в море. Это правило осторожного моряка.
На борту « Г аланте» не стоит зажигать никаких огней, кроме тех, которые я прикажу зажечь.
— Как скажете.
Кугель побарабанил по эскалабре.
— Держите теперешний курс ещё час, а потом поверните на юг.
— Неблагоразумно! Катастрофически неблагоразумно!
Кугель спустился на среднюю палубу и стоял там, опершись об ограждение, до тех пор, пока нежный звон серебряных колокольчиков не позвал его на ужин, который в тот вечер был накрыт в заднем салоне на столе, застеленном белой льняной скатертью.
Еда не обманула ожиданий Кугеля, о чем он и сказал Табазинт, которая сегодня исполняла обязанности ночной горничной.
— Пожалуй, в рыбном соусе было многовато фенхеля, — заметил он. — Да и вторую перемену вина — я имею в виду Бледное Монтрахийское — совершенно явно следовало выдерживать ещё год, чтобы оно наилучшим образом проявило свой букет. Тем не менее, было почти не к чему придраться, и я надеюсь, что ты скажешь об этом поварихе.
— Прямо сейчас? — робко спросила Табазинт.
— Не обязательно, — сказал Кугель. — Почему бы не завтра?
— Думаю, это действительно потерпит до завтра.
— Вот именно. Нам надо обсудить наши собственные дела. Но сперва… — Кугель выглянул в иллюминатор, — как я и ожидал, эта коварная старушенция снова зажгла кормовой фонарь. Понятия не имею, что у неё на уме. Что ей проку в огне на корме? Она же ведёт корабль не назад.
— Возможно, она хочет предостеречь тот, другой корабль, который идёт за нами след в след.
— Возможность столкновения не так уж велика. Я хочу избежать лишнего внимания, а не привлечь его.
— Все хорошо, Кугель. Не надо беспокоиться. — Табазинт приблизилась и положила руки Кугелю на плечи. — Тебе нравится моя причёска? Я надушилась сегодня особенными духами; они называются «Танженс», в честь мифологической красавицы.
— У тебя очень красивые волосы, просто до неприличия; а духи великолепны, но я должен подняться и разобраться с твоей матерью.
Табазинт попыталась удержать его, то надувая губки, то улыбаясь.
— Ну же, Кугель, разве я могу поверить твоей лести, если ты под первым же предлогом сбегаешь от меня? Останься со мной, докажи, что ты действительно интересуешься мной! Пусть бедная старушка спокойно стоит на руле.
Кугель отстранил её.
— Держи себя в руках, моя пылкая крошка! Я уйду только на миг, а потом уж докажу тебе все, что пожелаешь!
Кугель выбежал из каюты и поднялся на ют. Как он и опасался, фонарь горел с ужасающей яркостью. Не остановившись, чтобы выбранить госпожу Сольдинк, Кугель не только погасил свет, но и снял с фонаря колпак, горелку и фитиль и выбросил их в море.
Затем он сказал, обращаясь к госпоже Сольдинк:
— Моей снисходительности пришёл конец. Если я ещё раз увижу на корабле свет, вам не поздоровится.
Госпожа Сольдинк высокомерно промолчала, и, бросив последний взгляд на эскалабру, Кугель вернулся в каюту. Выпив ещё вина и несколько часов порезвившись с Табазинт, он крепко заснул и в ту ночь больше не возвращался на ют.
Утром, когда Кугель сидел, жмурясь на солнце, его вновь посетило то странное ощущение какого-то несоответствия, которое уже беспокоило его раньше. Он поднялся на ют, где за штурвалом стояла Салассер. Кугель подошёл взглянуть на эскалабру; стрелка показывала точно на юг.
Он вернулся на среднюю палубу и осмотрел червей; они лениво бултыхались в воде при половинной приманке, явно здоровые, если не считать того, что казалось утомлением, и признаков тимпа у червя, плывшего рядом с левым бортом. Да, сегодня червеводам предстояла большая работа, уклониться от которой могла надеяться лишь ночная горничная.
Прошёл день, за ним ещё один — для Кугеля безмятежное время покоя, желанного отдыха на морском воздухе, наслаждения прекрасной кухней и нескончаемого внимания ночных горничных. Единственным источником беспокойства были те странные несоответствия во времени и пространстве, которые сейчас он считал всего лишь приступами дежа вю.
В то самое утро, когда Табазинт накрыла ему завтрак на воздухе, он был прерван появлением маленькой рыбачьей лодки. Позади неё, к юго-западу, Кугель различил смутные очертания острова, которые оглядел в полном замешательстве. Снова дежа вю?
Кугель взялся за штурвал и подвёл « Г аланте» к лодке, в которой был мужчина с двумя мальчиками. Подойдя с траверза, Кугель вышел к ограждению и окликнул рыбака:
— Эй! Что за остров лежит вон там?
Рыбак взглянул на Кугеля, как на полоумного.
— Это Лаусикаа, как вам должно быть известно. На вашем месте я держался бы от этого места подальше.
Кугель в изумлении уставился на остров. Лаусикаа? Разве такое было возможно, если только дело не обошлось без колдовства?
Кугель в смятении подошёл к эскалабре; на вид все было в порядке. Поразительно! Он отправлялся на юг, а теперь вернулся с севера, и ему придётся либо сменить курс, либо столкнуться с большими неприятностями в том месте, с которого он начал!
Кугель повернул корабль к востоку, и Лаусикаа скрылась за горизонтом. Затем он снова сменил курс и ещё раз направил «Галанте» на юг.
Госпожа Сольдинк, безучастно наблюдавшая за всем происходящим, раздражённо скривила губы.
— Опять на юг? Разве я не предупреждала вас обо всех опасностях такого курса?
— Следуйте на юг! Ни на йоту на восток, ни на долю йоты на запад! Заданное направление — юг! Север должен остаться за кормой, а нос должен быть повёрнут к югу!
— Безумие! — пробормотала госпожа Сольдинк.
— Безумие? Да я не больше безумен, чем вы сами! Это путешествие меня доконает! Я понятия не имею, как мы умудрились подойти к Лаусикаа с севера. Можно подумать, что мы совершили кругосветное
