— Ну же! — поторопил Фосельм. — Режь!
Меч разрубил верёвку с такой лёгкостью, как будто это была обычная водоросль.
Кугель осторожно смотал верёвку.
— А как ей приказывать?
Фосельм поднял оставшуюся верёвку.
— Если хочешь, чтобы она обмоталась вокруг чего-нибудь, подбрось её вниз и используй заклинание «Тзип!», вот так.
— Стоп! — воскликнул Кугель, взмахнув мечом. — Демонстрации не нужно!
Фосельм рассмеялся.
— Кугель, ты проворен, как пташка. И все же я, тем не менее, думаю о тебе. В этом сумасшедшем мире живчики погибают молодыми. Не бойся верёвки; я не буду действовать в полную силу. Взгляни, пожалуйста! Чтобы развязать верёвку, крикни «Тзат!», и она вернётся к тебе в руки. Вот так.
Фосельм отступил и поднял руки, как человек, которому нечего скрывать.
— Похоже ли моё поведение на поведение «коварного и не предсказуемого злодея»?
— Вне всякого сомнения, в том случае, если злодей в целях своего обмана решит притвориться альтруистом.
— А как тогда отличить злодея от альтруиста?
Кугель пожал плечами:
— Это не слишком важное отличие.
Фосельм, казалось, не обратил на его слова никакого внимания; его деятельный ум уже перескочил на новую тему:
— Меня воспитывали в старых традициях! Мы черпаем силу в основных истинах, под которыми ты, как аристократ, несомненно, подпишешься! Я прав?
— Совершенно верно, во всех отношениях! — горячо воскликнул Кугель. — Разумеется, сознавая, что эти фундаментальные истины отличаются для разных краёв и даже для разных людей.
— И все же некоторые истины всемирны, — возразил Фосельм. — К примеру, древний обряд обмена подарками между хозяином и гостем. Как альтруист, я угостил тебя прекрасной и питательной едой, подарил волшебную верёвку и продлил жизнь твоему мечу. Ты от всего сердца спросишь, что мог бы подарить мне взамен, но я попрошу у тебя лишь уважения…
Кугель с великодушной непосредственностью перебил его:
— Оно навеки ваше и не знает границ, так что основные истины соблюдены. А сейчас, Фосельм, я чувствую, что несколько утомлён, и поэтому…
— Кугель, как ты великодушен! Случайно, одиноко бредя по жизненному пути, мы встречаем человека, который внезапно, или так это кажется, становится дорогим и верным другом. Мне будет жаль расставаться с тобой! Ты непременно должен оставить мне какой-нибудь маленький сувенир, и на самом деле я не согласен взять у тебя что-либо большее, чем этот кусочек мишуры, который ты носишь на своей шляпе. Пустячок, символ, не более, но он будет напоминать мне о тебе, до того счастливого дня, когда ты вернёшься! Ты можешь отдать мне его прямо сейчас.
— С удовольствием, — ответил Кугель. С огромной осторожностью он пошарил в сумке и извлёк оттуда украшение, которое первоначально было приколото к шляпе. — С самыми тёплыми пожеланиями вручаю вам эту безделушку.
Фосельм несколько секунд смотрел на украшение, затем поднял на Кугеля исполненный благодарности взгляд своих молочно-золотистых глаз.
— Кугель, ты дал мне слишком много! Это ценный предмет — нет, не возражай мне! — а я хочу получить то довольно вульгарное украшение с фальшивым красным камнем в центре, которое я заметил у тебя раньше. Ну же, я настаиваю! Оно всегда будет висеть на почётном месте в моей гостиной.
Кугель мрачно улыбнулся.
— В Альмери живёт Юкоуну, Смеющийся Маг.
Фосельм невольно сморщился.
— Когда мы встретимся, — продолжал Кугель, — он спросит меня: «Кугель, где мой „Нагрудный разбивающий небеса фейерверк“, который был вверен твоим заботам?» И что я отвечу ему? Что я не смог отказать некоему Фосельму из страны Падающей Стены?
— Необходимо поразмыслить над этим вопросом, — пробормотал Фосельм. — Одно решение прямо-таки напрашивается. Если бы, например, ты решил не возвращаться в Альмери, тогда Юкоуну никогда не узнал бы об этом. Или если, допустим… — Фосельм внезапно замолчал.
Прошёл миг, и он вновь заговорил голосом, исполненным любезности:
— Ты, должно быть, утомлён и валишься с ног. Но сначала глотни моей ароматической настойки, которая успокаивает желудок и укрепляет нервы!
Кугель попытался отклонить это предложение, но колдун отказался слушать. Он принёс маленькую чёрную бутылочку и два хрустальных кубка. В бокал Кугеля он налил на полдюйма бледной жидкости.
— Я сам перегонял её, — с гордостью пояснил Фосельм. — Посмотрим, придётся ли она тебе по вкусу.
Небольшой мотылёк подлетел к кубку Кугеля и внезапно замертво упал на стол. Кугель вскочил на ноги.
— Сегодня мне не понадобится такой тоник, — сказал он. — Где я буду спать?
— Пойдём. — Фосельм повёл Кугеля вверх по лестнице и распахнул дверь в комнату. — Это уютная спаленка, где ты отлично отдохнёшь.
Кугель отошёл от двери.
— Там нет окон! Мне будет душно.
— Да? Ладно, давай заглянем в другую комнату… Как насчёт этой? Здесь замечательная мягкая постель.
— А что это за тяжёлая решётка над кроватью? — с сомнением в голосе спросил Кугель. — Вдруг она свалится прямо мне на голову?
— Кугель, что за пессимизм! Всегда надо стараться найти в жизни что-нибудь хорошее! Заметил ли ты, например, чудесную вазу с цветами у кровати?
— Она прелестна! Давайте посмотрим другую комнату!
— Сон есть сон! — раздражённо заявил Фосельм. — Ты всегда такой привередливый? Ну хорошо, а как тебе нравится эта прекрасная спальня? Здесь замечательная кровать и широкое окно. Могу только надеяться, что у тебя не закружится голова от высоты.
— Это мне вполне подойдёт, — кивнул Кугель. — Фосельм, я желаю вам спокойной ночи.
Фосельм гордо прошествовал назад по коридору. Кугель запер дверь и распахнул окно. На фоне звёздного неба вырисовывались тонкие высокие трубы и одинокий кипарис, возвышающийся над домом. Кугель привязал конец подаренной ему верёвки к ножке кровати и пнул её, и кровать в мгновение ока утратила вес, взмыв в воздух. Кугель подтащил её к окну и вытолкнул наружу. Он потушил лампу, взобрался на кровать и подтолкнул её к кипарису, к ветке которого привязал другой конец верёвки. Затем скомандовал:
— Верёвка, вытянись!
Верёвка растянулась, и Кугель всплыл к тёмному небу. Здание приобрело очертание несимметричной массы, чернее чёрного, с жёлтыми четырехугольниками, отмечавшими освещённые комнаты.
Кугель подождал, пока верёвка не растянулась на сотню ярдов, затем приказал:
— Верёвка, прекрати тянуться!
Кровать с мягким толчком остановилась. Кугель устроился поудобнее и стал наблюдать за домом.
Прошло полчаса. Кровать покачивалась на переменчивом ночном ветру, и Кугель задремал под пуховым одеялом. Его веки отяжелели… Вдруг из окна комнаты, в которой он должен был ночевать, вырвалась беззвучная вспышка. Кугель заморгал и сел, увидев, как пузыри блестящего бледного газа вырываются из окна.
В комнате стало так же темно, как и раньше. Через миг в окне замерцал свет лампы, и на фоне жёлтого прямоугольника показалась угловатая фигура Фосельма с прижатыми к бокам локтями. Он туда— сюда завертел головой, вглядываясь во тьму.
