защитникам каравана.
— Ну, такие обязанности мне по плечу, — улыбнулся Кугель. — Я готов отправиться в путь, когда вам будет удобно.
— А вот и солнце восходит, — возвестил Шимилко. — Выезжаем в Лумарт!
Через десять дней караван Шимилко прошёл через Метунову щель, и перед ними открылась великая долина Корам. Полноводная река Иск петляла туда и сюда, отражая слепящее сияние солнца; в отдалении возвышалась длинная тёмная масса Дравийского леса. Немного ближе пять куполов из мерцающего и переливающегося глянцевита обозначали положение Лумарта.
Шимилко обратился к товарищам:
— Дальше лежит то, что осталось от древнего города Лумарта. Пусть вас не обманывают купола — они принадлежат храмам, некогда посвящённым пяти демонам: Йаунту, Джастенаву, Фампоуну, Адельмару и Суулу и поэтому сохранившимся во времена Сампатических войн.
Население Лумарта отличается от всех, кого вам приходилось видеть. Многие из них — презренные колдуны, хотя Великий Отыскатель Каладет и запретил магию в городских стенах. Вы можете счесть этих людей вялыми и болезненными, а также чрезмерно эмоциональными, и вы будете правы. Они фанатично непоколебимы в том, что касается ритуалов, и все до одного разделяют Доктрину абсолютного альтруизма, которая предписывает им жить в добродетели и благожелательности. За это они известны как «Добрый народ». И последнее слово относительно нашего путешествия, которое, к счастью, прошло без единого неприятного происшествия. Возчики правили со знанием дела; Кугель бдительно охранял нас по ночам, и я очень доволен. Итак, вперёд к Лумар-ту, и пусть нашим лозунгом будет «абсолютное благоразумие»!
Караван по узкой дороге спустился в долину, затем продолжил свой путь по аллее, вымощенной выщербленными камнями, под сводами огромных чёрных мимоз.
У разрушающихся ворот, ведущих на торговую площадь, караван встретили пять высоких мужчин в вышитых шёлковых одеждах. Их великолепные, напоминающие сдвоенные короны головные уборы Корамских тхуристов придавали им полный величественного достоинства вид. Все пятеро были очень схожи между собой, с прозрачной кожей, острыми носами с высокими переносицами, тонкими руками и ногами и печальными серыми глазами. Один из них, в роскошном плаще горчично-жёлтого, алого и чёрного цвета, поднял два пальца в спокойном приветствии.
— Друг мой Шимилко, вы с вашим благословенным грузомприбыли в целости и сохранности. Вы замечательно нам послужили, и мы очень довольны.
— В Лиррх-Аинге было так тихо, что мы чуть было не заскучали, — сказал Шимилко. — По правде говоря, мне очень повезло, что нашей охраной занимался Кугель, который так хорошо стерёг нас по ночам, что нам ни разу не пришлось просыпаться.
— Молодчина, Кугель! — похвалил его первый тхурист. — Теперь мы возьмём на себя заботу о драгоценных девушках. Завтра можете получить у казначея свои деньги. Гостиница «Одинокий Путник» находится вон там, и я очень рекомендую вам воспользоваться её удобствами и хорошенечко отдохнуть.
— Ваша правда! Нам всем не помешало бы отдохнуть несколько дней.
Однако Кугель решил не расслабляться. У двери гостиницы он сказал Шимилко:
— Здесь мы расстанемся, ибо я собираюсь продолжить путь. Меня зовут дела, а Альмери лежит далеко на западе.
— Но ваше жалованье, Кугель! Подождите хотя бы до завтра, когда я получу у казначея некоторую сумму. А до тех пор у меня нет денег.
Кугель поколебался, но все-таки решил задержаться. Часом позже в гостиницу вошёл гонец.
— Господин Шимилко, вас и ваших товарищей просят немедленно предстать перед Великим Отыскателем по делу крайней важности.
— А в чем дело? — переполошился Шимилко.
— Я не могу сообщить вам ничего более.
С вытянувшимся лицом Шимилко повёл своих людей через площадь в лоджию перед старинным дворцом, где в массивном кресле восседал Каладет. По обеим сторонам от него стояли члены корпорации тхуристов, взиравшие на Шимилко с выражением, не предвещавшим ничего хорошего.
— Что означает этот вызов? — осведомился Шимилко. — Почему вы так серьёзно на меня смотрите?
Великий Отыскатель заговорил проникновенным голосом:
— Шимилко, мы проверили семнадцать девушек, которых вы доставили из Симнатиса в Лумарт, и я вынужден с прискорбием сообщить, что лишь две из них могут быть признаны таковыми. Остальные пятнадцать утратили девственность.
Шимилко от ужаса чуть не лишился дара речи.
— Это невозможно! — залепетал он. — В Симнатисе я принял самые тщательные меры предосторожности. Могу предъявить три независимых документа, удостоверяющих непорочность каждой из них. В этом не может быть сомнений! Вы ошиблись!
— Да нет, мы не ошиблись, господин Шимилко. Все обстоит именно так, как мы описали, и может с лёгкостью быть перепроверено.
— «Невозможно» и «невероятно» — вот единственные слова, которые приходят мне в голову! — воскликнул Шимилко. — А вы спрашивали самих девушек?
— Разумеется. Они просто поднимают глаза к потолку и насвистывают сквозь зубы. Шимилко, как вы объясните это гнусное оскорбление?
— Я в полном замешательстве! Девушки начинали путешествие столь же непорочными, как и в день своего появления на свет. Это неоспоримый факт! С утра до вечера каждый день я ни на миг не спускал с них глаз. Это тоже факт.
— А когда вы спали?
— Нет, это ничуть не менее невероятно. Возчики неизменно уходили спать все вместе. Я делил свою повозку со старшим возчиком, и каждый из нас может поручиться за другого. А Кугель в это время сторожил весь лагерь.
— Один?
— Одного охранника вполне достаточно, даже несмотря на то, что ночные часы скучны и долго тянутся. Кугель, однако, никогда не жаловался.
— Тогда виновник, несомненно, Кугель!
Шимилко с улыбкой покачал головой.
— Обязанности Кугеля не оставляли ему времени на противозаконную деятельность.
— А что, если Кугель пренебрёг своими обязанностями?
Шимилко терпеливо ответил:
— Не забывайте, каждая из девушек спокойно спала в от дельной кабинке с закрытой дверью.
— Ну, хорошо; а что, если Кугель открыл эту дверь и тихонько вошёл в кабинку?
Шимилко на миг заколебался и дёрнул свою шелковистую бороду.
— В таком случае, я предполагаю, что подобная возможность не исключена.
Великий Отыскатель вперил взгляд в Кугеля.
— Я настаиваю на том, чтобы вы написали чёткое заявление об этом прискорбном случае.
— Расследование подтасовано! — с негодованием воскликнул Кугель. — Моей чести нанесён урон!
Каладет доброжелательно, хотя и несколько прохладно, посмотрел на Кугеля.
— Вам будет позволено искупить свою вину. Тхуристы, я поручаю этого человека вам. Позаботьтесь о том, чтобы он получил все возможности восстановить своё доброе имя и чувство собственного достоинства!
Кугель разразился протестующими криками, на которые Великий Отыскатель не обратил никакого внимания. Со своего возвышения он задумчиво оглядывал площадь.
— У нас сейчас третий или четвёртый месяц?
— Только что закончился месяц Иаунта, и началось время Фампоуна.
— Так и быть. Этот распущенный негодяй своим усердием ещё может заработать нашу любовь и уважение.
