— Я вовсе не ищу легких выходов, Фил. Я могу вернуться и без твоей помощи. И сделаю это, докажу, что достойна. — Ее темные глаза светились решимостью.
Такер медленно кивнул:
— Да. Но всем нужен перерыв. Хотя бы на короткий период. Всем, даже тебе. И я бы не стал тебя предлагать, если бы не считал, что ты это заслужила. Ладно. В общем, я сказал им, чтобы подъезжали прямо с утра. Отступать в любом случае поздно.
Он взглянул на часы, потряс запястьем, поднес их к уху и снова проверил.
— Твой будильник показывает правильное время? — Такер указал на настольные часы Дженнифер.
Она не ответила. Вместо этого спросила:
— Так кто там должен подъехать?
В открытую дверь постучали, вошел мужчина. Такер поднялся ему навстречу.
— Знакомься, Дженнифер, это Боб Корбетт. А это Дженнифер Брауни, Боб.
Все трое стояли неподвижно, и Такер настороженно смотрел на Дженнифер, точно опасался, что та может ляпнуть или выкинуть нечто не соответствующее случаю. Потом они обменялись рукопожатиями, и Такер облегченно выдохнул.
— Присаживайтесь. — Такер уступил гостю свое кресло, сам пристроился на краешке письменного стола. Корбетт уселся. — Боб возглавляет у нас отдел по расследованию краж и преступлений на транспорте.
— Нас уже знакомили. В лифте, — с улыбкой промолвила Дженнифер.
Иногда она видела этого человека в здании. Корбетт всегда был подтянутым и безупречно аккуратным — от гладко выбритого подбородка до начищенных черных туфель, тонкие шнурки которых всегда были завязаны двойным узлом. Сейчас она сразу заметила: с ним что-то не так. Узел на вязаном шелковом галстуке меньше, чем положено, будто Корбетт ослаблял его и опять затягивал несколько раз и явно не перед зеркалом. Так делают мужчины, когда волнуются.
Корбетт слегка нахмурился и кивнул:
— Да, конечно. Я помню. Привет. — Он говорил короткими рублеными фразами, в каждом слове звучала решимость, намекающая на военное воспитание. Они еще раз обменялись рукопожатиями.
Корбетту часто давали лет на десять меньше — он выглядел гораздо моложе своих сорока пяти. Однако углубляющиеся морщинки в уголках глаз и рта свидетельствовали о том, что возраст все же сказывался. Нет, рядом с Такером он, разумеется, смотрелся настоящим атлетом, хотя сравнивать их было бы несправедливо. Вообще Корбетт отличался какой-то обтекаемой, если так можно выразиться, внешностью — от гладко зачесанных серо-стальных волос до плавно округленных контуров щек и подбородка. Вспоминались локомотивы тридцатых годов в стиле арт деко — даже стоявшие неподвижно на путях, они всем своим видом говорили, что могут развивать скорость не менее двухсот миль в час. Нос слегка заостренный, близко посаженные серые глаза смотрят холодно, светятся умом. Мужчина сильный и незаурядный. Почему-то он напомнил Дженнифер отца — человека жесткого, но честного.
— А тебе известно, что Боб считается одним из самых лучших людей бюро? — спросил Такер. — Какие у тебя показатели? Пять нераскрытых дел за двадцать пять лет службы? Потрясающе! — Он покачал головой, точно не верил, что такие достижения вообще возможны.
— Вообще-то, Фил, лишь два. И потом, кто тебе сказал, что я перестал над ними работать? — Корбетт улыбнулся, но видно было, что он вовсе не шутит. Он не похож на человека, любящего шутить.
— Бобу нужен сотрудник, который помог бы ему работать над новым делом. Я предложил тебя.
Дженнифер робко пожала плечами и покраснела, перехватив взгляд устремленных на нее серых глаз.
— Спасибо, сэр. Я буду очень стараться. А какое дело?
Корбетт протянул ей большой конверт из плотной коричневой бумаги и жестом дал понять, что она может его вскрыть. Дженнифер обнаружила в конверте пачку черно-белых снимков.
— Мужчина на снимке — священник Жанлук Раньери.
Она внимательно изучала фотографию, отметила, как страшно искажено лицо мужчины, а в груди зияет огромная рана.
— Его нашли в Париже. Вчера. Речной патруль выловил тело из Сены. Но, как видите, он не утопленник.
Дженнифер просмотрела остальные фотографии. Крупные планы лица Раньери, глубокая ножевая рана — ее большие орехового цвета глаза подмечали каждую деталь. К снимкам была приложена папка с переводом отчета о вскрытии. Он подтверждал то, что сказал ей Корбетт: Раньери закололи ножом, затем тело сбросили в реку. Погиб он от одного удара — лезвие пробило мечевидный отросток грудины, что привело к обширному инфаркту и мгновенной остановке сердца.
Читая отчет, Дженнифер бросала испытующие взгляды на Корбетта. Тот осматривал ее офис с легкой улыбкой на губах. Дженнифер знала: многие ее коллеги считают странным, что она не попыталась хоть чем-нибудь прикрыть или приукрасить светло-зеленые стены. Но у нее была на то причина: украшения и безделушки отвлекали бы, мешали мыслить четко и ясно.
— Ну, какие соображения? — спросил Корбетт.
— Судя по характеру ранения, это работа профессионала. Причем очень крутого, — произнесла Дженнифер.
— Согласен. — Корбетт кивнул, его глаза сузились, словно он увидел Дженнифер в каком-то выгодном и новом для себя свете.
— И еще. Тело сбросили в воду там, где его можно быстро найти.
— Следовательно?
— Они ничуть не волновались, что их поймают. Или же хотели отправить кому-то послание.
— Убит он был примерно около полуночи шестнадцатого июля. Плюс-минус несколько часов. — Корбетт поднялся и стал бесшумно разгуливать по офису.
Дженнифер решила, что, очевидно, в карманах у него нет ни мелочи, ни ключей, ни каких-либо иных предметов, могущих выдать его род занятий. Ну в точности кот, который, выходя по ночам на охоту, сбрасывает с ошейника колокольчик, чтобы подкрасться к ничего не подозревающей добыче незамеченным. Она продолжала листать папку с документами.
— Раньери учился на католического священника, затем работал в институте теологии при Ватикане.
Дженнифер удивленно вскинула глаза:
— В банке Ватикана?
— Да. Нам это заведение известно и под таким названием. — Корбетт приподнял брови, желая подчеркнуть значимость следующего своего высказывания. — Проработал там около десяти лет, а затем пропал три года назад. Причем не с пустыми руками. Прихватил пару миллионов долларов, снятых со счетов в одном из их банков на Каймановых островах.
Дженнифер резко повернулась к Корбетту, озабоченно наморщив лоб. Вот это уже кое-что объясняло. Такер остался сидеть в преисполненной благодушия позе: скрещенные руки лежат на животе, рот приоткрыт. Корбетт провел пальцем по одному из ящиков картотеки, словно проверяя, нет ли на нем пыли. Дженнифер знала, что ее там не было. Как и на всех других предметах в ее офисе.
— Видимо, он потратил все наличные, потому что объявился в Париже год назад. Французы утверждают, он работал по мелочам. Никаких крупных дел. То какую-нибудь картинку стырит, то ожерелье. Но на жизнь ему хватало. И очень даже неплохую жизнь, судя по его габаритам.
Все трое рассмеялись, и напряжение, которое ощущала Дженнифер, исчезло — испарилось, растворилось, точно струйка пара в теплом воздухе. Корбетт сел в кресло. Дженнифер заметила на его безупречно начищенных туфлях по лоску — в том месте, где кожа соприкасалась с манжетами брюк, она приняла более темный оттенок.
— И все же не понимаю, — пробормотала она и положила папку на письменный стол. А потом опустилась на стул, смущенная своим высказыванием. — Лично мне кажется, его убрал тот, кого он обманул. Или же состоялась какая-то сделка… В любом случае к нам это не имеет отношения.
Корбетт снова встретился с ней взглядом, и на сей раз серые глаза так и обдали холодом. Внутри у
