смеешься надо мной, не иначе! Знаешь, мне тоже очень жаль. Вот только причины более веские. Ты извиняешься, а я в полном дерьме, поскольку через двенадцать дней должен доставить два яйца Фаберже Кассиусу. Если не сделаю, то я покойник. Смекаешь?
— Кассиусу? — Том округлил губы, произнося это имя. Он поднялся, ноги утонули в бумажном мусоре, устилавшем пол. Он понизил голос до шепота: — А вот об этом уговора не было, друг. Ты сказал, что товар предназначается для какого-то парня по имени Виктор. Для русского клиента. О Кассиусе не было и речи. Ты же знаешь, я не работаю на людей этой породы. И уж особенно — на него. Ты во что впутался, друг?
— Когда я брался за дело, тоже не знал, что это для него, — спокойно промолвил Арчи, но Тому показалось, что он репетировал речь неоднократно, догадываясь, какая будет реакция. — А к тому времени как выяснил, было поздно. Мы уже сидели на крючке. Мы с тобой понимаем, что с Кассиусом шутки плохи. И тогда, и теперь.
— Особенно если на кону большие бабки? — с горечью заметил Том. — Наверное, потому ты и стал таким забывчивым, да? Сразу отшибло память?
— Перестань!
— Какова твоя доля, Арчи? Сколько он обещал тебе накинуть за то, чтобы молчал до поры до времени, а?
— Деньги тут ни при чем. Сделка выгодная для нас обоих, и ты это прекрасно знаешь. Вошел, вышел, и покупатель доволен, и мы с тобой в шоколаде. Я мог бы и не говорить тебе, что это для Кассиуса.
Том стоял, опершись рукой о стену, голова опущена, телефон прижат к уху.
— Феликс, это не принято, но, может, нам с тобой встретиться? Выпить по кружке пива… Мы должны спланировать второй заход и подумать, как передать яйца Кассиусу. Если хочешь, можно прямо на следующий день, я не против, но мы должны сделать это.
Том даже удивился, что так быстро ответил. Наверное, следовало выдержать долгую паузу, заставить Арчи подумать, то он взвешивает все «за» и «против», прикидывает, на чьей стороне сам Арчи, пытается предугадать последствия участия в этом деле Кассиуса, соображает, послать их всех к чертям собачьим или согласиться выполнить последнюю работу. Но он выпалил ответ мгновенно, тоном, не допускающим возражений:
— Извини, Арчи! — Том выпрямился во весь рост. Громкий голос подчеркивал важность момента. — Ты должен был сказать мне правду. С самого начала. Теперь это твои проблемы, не мои. Ты можешь получить яйцо, как мы договаривались, но это все. Я пас. — Он защелкнул крышку мобильника и глубоко вздохнул. Потом поднял голову и поморщился. Лыжная шапочка, которую он с силой отшвырнул, повисла на гвозде, вбитом в стену. Пустые глазницы, казалось, посмеивались над ним.
Глава 4
Луисвилл, штат Кентукки
18 июля, 14.23
Его разбудил шум мотора. Ворвался в его сны, и становился все громче и громче, пока не прогнал остатки сна. Странно, но, даже проснувшись, он чувствовал себя слабым, голова кружилась, перед глазами плыло. Потом он вдруг все вспомнил. Удар по затылку, страшная боль. После — полный провал.
Моргая, он всматривался в клубы синеватого дыма. Голова гудела, раскалывалась от боли. Затем неуклюже повалился на живот, лицом вперед, и слезящиеся глаза разглядели рулевое колесо, боковое окошко, красную выхлопную трубу, почему-то в салоне. Тут до него наконец дошло, и глаза расширились от страха. Нет, только не это. Совсем не так он хотел умереть.
Он закашлялся, пытаясь задержать дыхание, и снова начал жадно хватать ртом воздух. Вся кровь, казалось, бросилась в голову, стук сердца отзывался в ушах, галстук и воротник униформы давили на шею. Его затошнило, в голову лезли какие-то обрывочные фразы, но он изо всех сил цеплялся за остатки угасающего сознания. А оно выдавало сценки из прошлого — ярко, словно фейерверк, вспыхивали они перед мысленным взором и гасли, сменяясь новыми.
Тетушка Мей напилась в День благодарения, когда ему было восемь. Он целует Бетти Блейк в школьном коридоре. Падает с велосипеда в колледже, рассекает подбородок. Он на вечеринке по случаю выхода на пенсию, и капитан полиции О'Рейли дружески хлопает его по плечу и уверяет, что, если он захочет вернуться на старую работу, место всегда за ним. Он поднимает телефонную трубку, чтобы сделать это, вернуться, но кладет ее обратно на рычаг. Он знает: Дебби этого не одобрит. Дебби и ребятишки машут ему с крыльца, улыбаются, все счастливы и довольны. Никто ни о чем еще не догадывается.
Дебби… При мысли о ней он заплакал, стараясь побороть чувство вины, утопить его в печали, но вдруг заметил, что слез нет, тело не слушается его, а горло словно сжимают тиски. Давят и давят.
«Господи Боже, милостивый и всемогущий, дай мне пожить хотя бы немного, дай возможность объяснить ей, что случилось, почему я сделал это, за что они меня убили».
Он уже не чувствовал ног, однако неким непостижимым образом умудрился собраться с силами и слабо ударил кулаком по стеклу, затеребил ручку дверцы. Она повернулась, но дверца почему-то не открылась. Ремень безопасности душил его, давил на живот, впивался в грудь, не позволяя дышать.
Он хотел закричать, но едва сумел раздвинуть красные губы. А затем вдруг, вопреки всему: жаре, удушающему дыму и страху, — улыбнулся. Как же все красиво и просто, иначе и быть не могло. И вскоре нежный рокот мотора убаюкал его, и он погрузился в сон.
Глава 5
Лаборатория ФБР, Академия ФБР, Квонтико, штат Виргиния
18 июля, 23.10
— Ты еще здесь?
Доктор Сара Лукас остановилась в дверях лаборатории, надела жакет и высвободила светлые волосы из-под воротника. Помещение было погружено во тьму, лишь в круге света в дальнем углу вырисовывался силуэт человека, сидевшего за компьютером.
— Да! — откликнулся тот. — Обещал одному копу из Нью-Йорка просмотреть кое-какие материалы до конца рабочего дня. Жалею, что связался.
Сара улыбнулась. Дэвид Маони был стажером, выпускником академии в Квонтико, горел энтузиазмом и стремлением доказать свою незаменимость. Ему предстояло многому научиться: прежде всего говорить «нет», как, к примеру, в данном случае. Но все это приходит со временем и опытом. Однако уже почти половина двенадцатого, подумала она. Сама-то она что тут застряла? Наверное, далеко не всем удается научиться говорить «нет». Она поставила кейс на пол и шагнула в комнату.
— Что там у тебя?
Маони печатал на клавиатуре с бешеной скоростью. Пальцы короткие и толстые, щеки круглые, розовые. Жирные каштановые волосы разделены на пробор с левой стороны, вихры смешно торчат над ушами. Сара склонилась над его плечом, надела очки в черепаховой оправе.
— Вот, получил. Какой-то парень спустился по веревке на семнадцатый этаж жилого дома на Парк- авеню, украл пасхальное яйцо стоимостью девять миллионов долларов и исчез. Эксперты полицейского управления Нью-Йорка нашли рядом с сейфом ресничку. Может, она принадлежит кому-то другому, но они просили нас проверить, вдруг что всплывет. Я скоро. Еще несколько секунд… — Дэвид поднял голову, красные пятна на блестящем от пота лбу приобрели синеватый оттенок в свете монитора. — Ну а ты? Ты-то чего здесь торчишь?
— Исполняю обещанное, как и ты. — Сара улыбнулась. — Ладно, давай действуй.
Экран мигнул красным, возникла надпись в рамочке:
«Нет доступа. Для просмотра этого файла требуется специальное разрешение службы
