— Нельзя уж и пошутить. Ну не дуйтесь, Рик. Окажите мне маленькую любезность, посидите рядом со старушкой во время церемонии.
— С большим удовольствием, — Рик предложил миссис Лундгрен руку.
Черт возьми, конечно, он будет сидеть рядом, он вообще не отойдет от этой грымзы, пока она не уберется восвояси. Не хватало еще, чтобы из-за старой дуры рухнул его великолепный план.
Войдя в церковь, Лиз на мгновение остановилась, чтобы собраться с духом. Многие нашли время прийти на похороны Марианны. Здесь были и дилеры, и члены Скоттсдейлского совета по делам искусства, всемирно известный художник из племени навахо Горман. Рядом с ним Дэнни Медина и Том Ромео — редактор и издатель «Арт Ток». А вот и другие знакомые лица: Амадо Пенья, Каталин Элинг, Делонна Робертс, Эд Мелл, Нэнси Янг, Ширли Эстес, Клиффорд Бек, Лоуренс Ли и его жена Мэри Уайент. Вся творческая элита Аризоны.
В переднем ряду Лиз увидела Алана. Машинально кивая знакомым, она приблизилась к гробу.
— С тобой все в порядке? — спросила Арчер.
Лиз только кивнула головой. Рядом с Арчер сидел Роман Де Сильва, держа ее за руку. «Какое счастье, что они вместе в такой скорбный день», — подумала Лиз.
Солнечные лучи, преломляясь в витражах, падали на гроб Марианны, разноцветными бликами играли на букетах цветов и белых покрывалах. В церкви было жарко. Адонаи элохейну Адонаи эшод. Лиз захотелось произнести каддиш, но торжественные слова ускользали от нее.
Закусив губы, она вспомнила последний разговор с Марианной. Мог ли он повлиять на то, что случилось? Ну почему она не отложила этот разговор, зачем поспешила?
Она никогда не могла разглядеть цунами за начинающимся приливом.
«Как ужасно выглядит Лиз», — думала Арчер. Потом ей пришло в голову, что она и сама выглядит не лучше. Вцепившись в руку Романа, Арчер пыталась сосредоточиться на гробе, цветах и музыке. Она заплатила за все, не скупясь. Странное дело похороны — приходится считать доллары и центы, когда сердце разрывается от горя и безысходности.
Больше всего от безысходности. Нет особых надежд на то, что истина восторжествует и правосудие свершится. Сомнения Арчер усилились после ее разговора со следователем Джо Гонсалесом.
С бульдожьей внешностью этого коренастого человека совершенно не гармонировали проницательные карие глаза.
— Днем я составлю предварительный рапорт по делу, но, учитывая ваши подозрения насчет Квинси, хочу вам кое-что сказать, — произнес он, выразив предварительно свои соболезнования. — Если, конечно, у вас есть настроение меня слушать. Арчер судорожно вздохнула.
— Я вас слушаю.
— Для начала я должен предупредить, что Кейт Уилсон, дворецкий Квинси, подтвердил показания своего хозяина. — Гонсалес достал из кармана блокнот. — Теперь о вечере, про который говорила вам мисс Ван Камп. Квинси утверждает, что не устраивал никакого вечера в честь мисс Ван Камп и пригласил ее только затем, сейчас я его процитирую, — Гонсалес заглянул в блокнот, — «чтобы в возможно более мягкой форме известить ее о расторжении нашей помолвки».
— Вы ему верите?
— Во что я верю и во что не верю, не имеет никакого значения. Важны лишь доказательства, которые я могу предъявить окружному прокурору. А у меня таких доказательств нет. Кейт Уилсон говорит, что отвез мисс Ван Камп домой в половине девятого вечера, и всю дорогу она плакала, сожалея о расторгнутой помолвке.
— А что говорят соседи Марианны?
— Вы же знаете этот район. Люди, живущие в подобных местах, очень неохотно сотрудничают с полицией. Все утверждают, что ничего не видели и не слышали.
— Черт возьми, — пробормотала Арчер.
— Вполне разделяю ваши чувства. Я сделал запрос в архивы. Квинси, как я и ожидал, оказался чист, а вот Уилсон… Арестовывался за мужскую проституцию и ограбления магазинов. Есть и более серьезные вещи. Изнасилования.
Арчер содрогнулась при мысли, что последний в своей жизни вечер Марианна провела в компании таких людей, как Квинси и Уилсон.
— Я постараюсь раскрутить это дело, — продолжал Гонсалес. — Видите ли, тело мисс Ван Камп покрыто синяками и кровоподтеками. Вскрытие показало, что перед смертью она имела половые сношения, и по всем признакам это было изнасилование. Но прямых улик нет. Предсмертной записки тоже. Видимо, дело спустят на тормозах, и все спишут на обычную передозировку снотворного.
Даже сейчас, когда должна была начаться заупокойная служба, Арчер не могла отвлечься от прощальных слов следователя.
Квинси дождался начала службы, чтобы войти в церковь, не привлекая к себе внимания. Он бы ни за что не приехал, но Кейт его уговорил.
— Черт возьми, будет очень подозрительно, если вы останетесь дома, босс.
— Но я же сказал полицейским, что в тот вечер я объявил Марианне о расторжении помолвки, — возразил Квинси.
— Тем больше оснований ехать на похороны, — настаивал на своем Кейт.
— Merde[31]. Вот уж не думал, что она наложит на себя руки.
— Я тоже. Вот дерьмо! Шлюха, а расстроилась из-за маленького секса. — Кейт пожал плечами. — Обычно такие бабы получают удовольствие от приключений.
— Надо было остановиться, когда я велел, — угрюмо заметил Реджинальд.
— Я-то остановился, но парни уже вошли в раж и не могли остановиться даже после того, как девка отключилась.
Но в одном Кейт, несомненно, прав. На похороны надо было приехать. Дрожа от мрачных предчувствий, Реджинальд уселся в заднем ряду. Орган заиграл реквием.
Во Вьетнаме Алану приходилось терять боевых товарищей. Но там это было связано с некой неизбежностью, а смерть Марианны — полнейшая неожиданность. Ей же всего тридцать шесть, она на четыре года моложе его, и вот… Марианна больше не напишет ни одной картины, не увидит заход солнца, не посмеется шутке, не полюбит мужчину. Любовь. Довелось ли Марианне хотя бы раз в жизни испытать сладостную муку любви?
А ему самому?
Алан прилетел на похороны не только затем, чтобы отдать последний долг товарищу по искусству, он приехал увидеть Лиз. Месяц одиночества сделал его мудрее. Нравилось ему это или нет, но узы, связавшие его с Лиз, были настолько прочными, что никакое расстояние не могло их ослабить, а тем более разорвать.
Алан увидел ее сразу и потом следил за нею глазами, пока она медленно шла по проходу. Он ожидал увидеть ее в обществе Рика и был немало удивлен, что она пришла одна и села рядом с Арчер Гаррисон.
Служба между тем шла своим чередом. Лиз встала и направилась к кафедре. Когда она повернулась лицом к собравшимся, у Алана защемило сердце. Лицо бледное, под глазами темные круги. Многих женщин горе принижает, но в скорби Лиз было что-то возвышенное.
— Для меня большая честь сказать прощальное слово о таком талантливом человеке, как Марианна Ван Камп. — Она говорила тихо, словно обращаясь к себе. — И я постараюсь оправдать эту честь. Я — дилер и знакома со многими художниками. Марианна была незаурядной личностью и незаурядным художником. Она несла радость друзьям в трудные минуты, а всему миру — красоту. Дай Бог, чтобы всех нас так вспоминали после нашей смерти. — Лиз обвела взглядом присутствующих. В ее глазах стояла такая боль, что Алан, встретившись с ее взглядом, не выдержал и отвернулся. — Как большинство творческих натур, Марианна была одинока. Если бы она могла увидеть, сколько людей собралось здесь, она бы очень
