справедливости ради нужно признать, что Девоншир-Хаус действительно был ее домом. В подобных элитарных кругах этот интересный
Здесь были поддерживающие вигов наиболее выдающиеся семьи, которыми могла похвастаться Англия: Мельбурны, Холланды, Оксфорды, Понсонби и множество менее важных персон, чьи имена, тем не менее, были у всех на слуху. Обводя взглядом толпу и мимоходом вспоминая различные скандальные истории, связанные со многими из присутствующих, Кэм поразился мысли, что его собственное поведение по отношению к Габриель будет всеми осуждаться. Герцог снова взглянул на Луизу Пельтье, и подозрение, что француженка пришла сюда сегодня вечером далеко не с добрыми намерениями, переросло в твердую уверенность. Она здесь, чтобы навредить ему. Кэм чувствовал это.
– Какого черта она здесь делает? – резко спросил он.
Джентльмен, стоявший рядом, проследил направление его взгляда.
– Луиза? – спросил лорд Лэнсинг.
– Да, Луиза!
– Ты разве не слышал? Она преуспела. Говорят, что она новая пассия принца Уэльского. Ее повсюду приглашают. Я думал, что говорил тебе об этом.
– Нет, ты мне об этом не говорил. И мне с трудом верится, что ее повсюду приглашают.
Несдержанность Кэма удивила Лэнсинга. Лорд с любопытством взглянул на друга.
– Луиза, возможно, и не вхожа в Виндзор и подобные элитарные места, но почти все остальные двери для нее открыты. Чтобы его королевское высочество принял приглашение на вечеринку, стоит лишь внести имя Луизы в список гостей. В чем дело, Кэм?
Кэм не спускал глаз с Габриель. Гости парами становились на паркете, готовясь танцевать кадриль. Габриель заметила мужа и улыбнулась ему. Невдалеке находились Луиза и ее партнер.
Лэнсинга осенило, и он похлопал друга по плечу:
– Что, Кэм? Тебе решили напомнить о былых грехах? На твоем месте я бы не переживал. Ты ведь рассказал Габриель, что исправился?
– Нет, я не говорил с ней об этом, – рассеянно ответил герцог. – Но как можно скорее я восполню этот пробел.
Он никогда не отрицал, что в его жизни были другие женщины, думал Кэм. С другой стороны, он не стал разуверять Габриель в ошибочном предположении, что исправился уже со дня свадьбы. Кэм вспомнил о доме, который снимал для Луизы в Фалмуте в первые дни после женитьбы, и проклял себя за глупость. Сильное выражение сорвалось с его губ.
Но Лэнсинг не обратил на это внимания.
– Она здесь, – выдохнул лорд.
– Кто здесь?
– Леди Каролина Понсонби, дочь графа Бессборо.
Кэм бросил взгляд на дальние двери. В зал в сопровождении двух молодых джентльменов входила светловолосая девушка.
– Леди Каролина и два ее сторожевых пса, – цинично сказал Кэм.
– Это ее братья, – возразил Лэнсинг.
Кэм поднял брови.
– Саймон! Чем, черт возьми, ты тут занимался в мое отсутствие?
Лэнсинг застенчиво улыбнулся.
– Не только в тебя угодила стрела этого смутьяна Купидона, – заметил он.
Кэм ничего не ответил, но взгляд его говорил о многом.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Лэнсинг.
– Действительно? – пробормотал Кэм.
– Ты думаешь, что семья Бессборо никогда не согласится на это, что они отдадут дочь замуж за человека, который унаследует титул и состояние какого-нибудь знатного рода вигов.
– Так и есть, – согласился Кэм.
На самом деле он подумал о том, что леди Каролина Понсонби была слишком своенравной для человека с таким мягким характером, как у Лэнсинга.
– Уильям Лэмб без ума от нее, – сказал Лэнсинг, не сводя глаз с изящной фигуры девушки, передвигавшейся от одной группы к другой.
– Я думал, что наибольшие шансы на успех имеет наследник Девоншира.
Лэнсинг язвительно фыркнул.
– Он всего лишь мальчишка, – усмехнулся он.
Маркиз Хартингтон был примерно одного возраста с леди Каролиной Понсонби, но Кэм предусмотрительно оставил этот аргумент при себе.
– Не думаю, что Уильям Лэмб имеет шансы на успех, – сказал Лэнсинг.
Спустя мгновение он, как бы объясняя, добавил:
– Их матери, леди Мельбурн и леди Бессборо, явно недолюбливают друг друга.
Кэм снова промолчал. По его мнению, леди Каролина Понсонби сама решит, за кого ей выходить замуж, и никто не станет ей перечить. И, несмотря на уверения Лэнсинга, насколько он слышал, именно Уильям Лэмб был претендентом номер один.
Несколько минут спустя прозвучали последние аккорды и кадриль подошла к концу. Лэнсинг извинился и ринулся по направлению к леди Каролине. Кэм более спокойным шагом направился к Луизе.
Улыбка сползла с лица Габриель, когда она увидела, что Кэм свернул в сторону и ловко отделил Луизу Пельтье от толпы. Габи заметила, как интимно близко склонились их головы, настолько близко, что участие третьей стороны исключалось. Габриель на минуту заколебалась на краю паркета, ища глазами дружеское лицо.
Чарльз Фокс поймал ее взгляд и чинно склонил голову. Габриель вздрогнула и стала искать глазами Кэма. Его нигде не было. Чей-то смех привлек ее внимание. Девушка как раз вовремя повернула голову, чтобы заметить, как ее муж выводит Луизу из бального зала.
Когда у Габриель над ухом прозвучал чей-то голос, она вздрогнула.
– Ваша светлость, – мягко произнес Чарльз Фокс, – позвольте предложить вам руку.
Габриель взглянула на протянутую руку так, словно этот джентльмен предлагал ей змею. Судорожно сглотнув, девушка осторожно положила на нее свою, затянутую в перчатку руку. Кэм обещал не отходить от нее как раз на тот случай, который сейчас произошел. Габриель чувствовала себя покинутой. Хуже, она чувствовала, что ее предали, поскольку Кэм оставил ее, в то время как сам искал общества красивой женщины.
– Бла… благодарю вас, – запинаясь, произнесла Габриель и позволила мистеру Фоксу вывести ее из бального зала.
– Здесь прохладнее, – сказал он, когда они вышли в длинный коридор.
Несколько пар прогуливались, другие сидели друг напротив друга в креслах, удобно расставленных вдоль стен. Кэма и Луизы нигде не было.
Габриель послушно села в кресло, на которое указал мистер Фокс, сложила руки и с некоторым волнением стала ждать начала допроса. Она хорошо заучила свою историю. Кэм позаботился об этом. Да и рассказывать было особо нечего. Чем меньше, тем лучше, как считал Кэм. Ей следовало сказать только, что она Габриель де Валькур, что Кэм насильно увез ее из Франции и стал ее опекуном. А когда и течение нескольких недель они страстно влюбились друг и друга, то решили сразу же пожениться. О своей жизни но Франции Габриель должна была наотрез отказаться рассказывать под тем предлогом, что упоминание некоторых имен и мест может подвергнуть опасности жизнь невинных людей.
Когда мистер Фокс осторожно опустился в кресло, Габриель собрала остатки мужества.
Политик на долгую секунду задержал на девушке внимательный, задумчивый взгляд, а потом сказал:
– Миссис Фокс очень просила поблагодарить вас за услугу, которую вы оказали ей на днях.
Габриель, несколько смутившись, посмотрела в глаза собеседнику.
– Миссис Фокс? – пробормотала девушка.
