Ее гнев не звал границ. Габриель обеими руками схватила Кэма за волосы и дернула изо всех сил.
– Не смей смеяться надо мной! – задыхаясь, выкрикнула она.
Кэм легко разжал ее руки и прижал их к подушке над головой у Габриель.
– Если я смеюсь, то только потому, что снова обрел свою жену, – сказал он. – На людях ты можешь сколько угодно изображать герцогиню. Я вполне это одобряю. Но не стоит делать ошибку, думая, будто ты можешь играть эту роль со мной.
Его глаза светились теплотой и нежностью, которых Габриель не могла вынести.
Отвернувшись, она пробормотала:
– Ты ошибаешься, англичанин. Тебе не удастся меня обмануть. Ты потерял меня. Навсегда.
После этих необдуманных слов Кэм замер. Тишина, казалось, дрожала от напряжения. Габриель пожалела, что сказала так много. Она вздрогнула, когда Кэм запустил длинные пальцы в ее волосы и приподнял ее голову.
– Что это должно означать? – спросил он так тихо и отчетливо, что девушка поняла, что зашла слишком далеко.
Габриель не замечала, что затаила дыхание, пока не выпустила его долгим неровным вздохом. Силясь сбить Кэма с верного следа, она сделала робкую попытку:
– Я буду твоей герцогиней и матерью твоего ребенка, но я не могу, не хочу быть для тебя кем-то еще.
Его взгляд стал каменным, потом вспыхнул гневом.
– Ты принимаешь это слишком близко к сердцу, – сказал он. – Хорошо все обдумав, ты успокоишься.
Гордость продиктовала единственный ответ:
– Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.
– И ты думаешь, я удовлетворюсь этим? – удивленно спросил герцог.
– А у тебя есть выбор? – опрометчиво возразила Габриель, стараясь не показать, что испытывает облегчение: ей удалось отвлечь англичанина от мысли, что она собирается бежать во Францию.
– Я покажу тебе, какой у меня есть выбор, – сказал Кэм и обрушился на ее губы грубым, карающим поцелуем.
Габриель слишком поздно осознала, что он услышал вызов в ее словах. Она отчаянно уперлась в его плечи. Железной хваткой Кэм сковал ее руки над головой. Габи извивалась и брыкалась, пытаясь освободиться. Он подвинулся, глубоко вдавив ее в матрас, твердой тяжестью своего тела раздавливая ее мягкие женские контуры.
Габриель сменила тактику. Она перестала бороться и перешла к пассивному сопротивлению. Кэм немедленно этим воспользовался. Он широко раздвинул ее ноги и устроился между ее бедер. Только тогда он освободил Габриель от мучительного поцелуя.
Кэм поднял голову. Бурю в его глазах встречал шторм, бушевавший в ее взгляде. Оба не могли говорить, так тяжело и неровно они дышали. Габриель помотала головой. Кэм интимно прижался к нижней части ее тела, наглядно демонстрируя, что он собирался с ней сделать. Габриель всхлипнула, и оба распознали в этом тихом звуке возбуждение.
Габриель парализовала паника. Она не могла позволить себе забыть, что этот мужчина предал ее доверие. Он беззастенчиво пользовался ею в собственных целях. Люди, которых она любила больше всего на свете, пострадали от ее глупости. Отдаться ему теперь, когда она знала, что он вероломный мерзавец, означало навлечь на себя катастрофу.
Кэм отпустил запястья Габриель. Его руки скользнули к ее плечам, освобождая их от ночной сорочки. Но девушка еще не покорилась. Она запустила ногти в его кожу.
Кэм зло выругался и отмахнулся от ее рук. Он не задумывался над тем, что делает. Коленями разведя ноги жены и прижав ее к матрасу, Кэм стал не торопясь рвать нежное кружево ночной сорочки, от воротника до подола. Жестокость его действий потрясла обоих.
– Неужели дошло до этого, Кэм? – тихо вскрикнула Габриель. – Ты возьмешь меня силой?
– Нет, – простонал он. – Я просто хочу любить тебя.
На мгновение показалось, что ее слова привели герцога в чувство. Он колебался. Но когда Кэм посмотрел в глаза жене, она поняла, что проиграла.
Кэм не знал, что с ним происходит. Он хотел совсем не этого. Он хотел, чтобы Габриель открылась ему навстречу, как это всегда бывало. Впервые, с тех пор как они стали любовниками, Габриель отвергла его, и продолжала отвергать. Боль от сознания этого разрывала герцога на части. Он не хотел причинять ей боль. Он
Кэм контролировал отчаянные движения Габриель своим весом, мощной ногой обхватив ее бедра. И тогда он принялся услаждать ее тело. Теперь ничто не защищало ее обнаженную кожу от прикосновений его рук, языка и губ.
Беспощадно подавив собственное желание, Кэм стал применять свои тайные познания. Он знал, как нужно прикасаться к Габриель, чтобы она мучительно и непреодолимо захотела его. Пальцы девушки сдавили плечи Кэма, когда он провел зубами по ее соску. Он взял напухший сосок глубоко в рот, и она беспомощно выгнулась ему навстречу. Когда его пальцы скользнули в ее влажные, теплые глубины, Габриель замерла, а потом задрожала под ним. Кэм поцеловал жену. Ее губы смягчились и прильнули к его губам. Габриель хотела ненавидеть его. Ей нужно было ненавидеть его. Она не могла понять, почему не делает этого. Габи осознавала, что мыслит нерационально. Кэм болезненно глубоко проник вглубь ее живота. Жар от этого проникновения расходился по телу, словно лесной пожар, поглощая ее всю. Она не в силах была думать о последствиях, когда все ее чувства пылали от желания. Габриель открыла рот, слабо протестуя, и язык Кэма заполнил его, двигаясь взад и вперед в эротическом ритме. Она застонала и беспокойно пошевелилась под весом его тела. Герцог поднял голову и посмотрел на нее.
– Отдайся мне, – взмолился он.
Он лишил ее воли.
– Ты победил! – выкрикнула Габи.
Огонь ярости снова запылал в его глазах.
– Победил? Тогда, если я победил…
Кэм склонился над Габриель, закрывая собой все. Спокойно, медленными неторопливыми движениями он расположил ее тело так, чтобы Габи была абсолютно уязвима, открыта для него. Не отрываясь глядя в глаза жертве, Кэм начал пытку. Габриель вздрагивала от каждого интимного прикосновения. Ее дыхание становилось все тяжелее, сгущалось в горле, легкие с огромным трудом выталкивали воздух. Кэм встал на колени между ее ног и начал глубоко вводить пальцы в тело жены, пока она не обезумела от желания.
Но этого было недостаточно. Кэм опустил голову. Губами и языком он овладел ею, ни капли не щадя скромности Габриель, чувственно наслаждаясь ее телом.
Габриель забыла обо всем. Она превратилась в котел бурлящих чувств. С распутной развязностью она предлагала себя, потакая каждому его капризу, наслаждаясь движениями его языка, лаской губ, прикосновениями рук, неутомимо скользивших по ее телу. Габриель никогда еще так остро не осознавала себя женщиной. Никогда еще она с такой ясностью не понимала, что ее тело – инструмент для наслаждения. Девушка не отдавала себе отчета в том, что подстегивает Кэма развратными требованиями и похвалами.
Когда он отстранился от нее, она протестующе застонала. Быстро встав на ноги, Кэм освободился от одежды. Его руки дрожали. Ее женский запах был у него на языке, заполнял его ноздри, невыносимо возбуждая его. Кэм знал, что Габриель ожидает быстрого и неистового завершения. Но это не входило в его планы. Кэм закрыл глаза, подавляя горячую спешку желания.
Когда он вернулся к Габриель, она ощутила его состояние и удивленно посмотрела на него. И тогда пытка началась сначала. Кэм щедро дарил ей нежные ласки и шептал слова любви, от которых у ее сердца не было защиты. Казалось, что все, происшедшее до сих пор, не имело никакого значения, что их занятие любовью началось только тогда, когда Габриель приняла его как любовника и дала полное согласие на то, чего он хотел от нее.
– Все хорошо, – прошептала она, женской интуицией ощутив, что Кэм ведет сам с собой какую-то
