Леденящий душу вопль сотряс воздух, и человек, охваченный паническим ужасом, бросился к лестнице, ведущей с башенной стены во двор.
Внизу послышались встревоженные голоса. Люди указывали на чудовищную фигуру, полыхающую на фоне темного неба.
Человек, объятый пламенем, остановился в нерешительности на каменной площадке лестницы, затем начал спускаться, но споткнулся. Дейрдре с ужасом смотрела, как на секунду этот живой факел повис в воздухе, потом прочертил дугу на фоне темного неба и ударился о землю. Она прижалась головой к парапету и заплакала.
Глава 27
Дверь в кабинет Рэтборна распахнулась с оглушительным грохотом. Граф с трудом оторвал от письменного стола одурманенную алкоголем голову и издал недовольный стон. Он с трудом приоткрыл один глаз, услышав приглушенные толстым ковром шаги. Вошедший прошел через комнату к окну, и минутой позже тяжелые штофные шторы широко распахнулись, впустив в комнату ослепительный солнечный свет.
– Бичем! Какого черта ты здесь делаешь? Немедленно задерни шторы! Слышишь? – вскричал граф и добавил уже жалобным голосом: – Неужели нельзя дать человеку спокойно утопить свои печали в вине?
Дворецкий приблизился к письменному столу твердой поступью:
– Если бы я знал, что вы здесь, я бы не стал вам мешать.
Он с недовольным видом понюхал воздух и наклонился, чтобы убрать две бутылки из-под бренди, катавшиеся под ногами Рэтборна.
Граф решил пропустить эту явную ложь мимо ушей.
– Раз уж ты здесь, можешь прислать Джона с новой бутылкой, – сказал он, стараясь говорить разборчиво, хотя язык и не слушался его.
– Джона? – переспросил дворецкий.
Рэтборн нахмурился. Пьян он, что ли, этот Бичем?
– Ты меня слышал, Бичем? Джона, старшего лакея. Дворецкий воздел глаза к потолку, а граф снова положил голову на стол.
– Имя главного лакея – Джеремая, – проговорил Бичем.
Граф поднял голову и посмотрел налитыми кровью глазами на стоически выжидавшего дворецкого с некоторым недоумением.
– Что ты хочешь сказать, называя главного лакея Джеремаей? Имя главного лакея в Белмонте всегда было Джон, как имя второго лакея всегда было Джеймс, а имя третьего лакея – Чарлз. Так повелось от веку и продолжалось на протяжении многих поколений.
– И все же, милорд, имя главного лакея – Джеремая, второго – Обадая, а третьего – Бартоломью.
Граф расправил плечи и устремил мрачный взгляд из-под черных бровей на дворецкого.
– О! – воскликнул он. – И чья же это была идея, смею спросить, позволить лакеям изменить раз и навсегда установленные имена?
Рэтборн почуял запах мятежа и намеревался незамедлительно положить этому конец.
– Так распорядилась госпожа. Она сочла варварским обычай называть лакеев и горничных в Белмонте не их собственными именами, а другими удобства ради.
– Какую госпожу ты имеешь в виду, Бичем?
– Мисс Дейрдре, сэр.
Брови графа недоуменно поднялись. Его шокировала такая фамильярность.
– Мисс Дейрдре? – переспросил он ледяным тоном.
– Да, сэр. Она просила меня так ее называть, чтобы ее не путали с другой леди Рэтборн, вашей матушкой.
Губы Рэтборна сжались в тонкую линию.
– И ты говоришь мне, Бичем, что мисс Дейрдре, – проговорил он, делая ударение на последних двух словах, – называет лакеев Джеремаей, Обадаей и Бартоломью?
Господи! Язык сломаешь!
Губы дворецкого были так же упрямо сжаты, как губы его господина.
– О нет, милорд. Она называет Джеремаю – Джерри, Обадаю – Оби, а...
– Можешь не утруждать себя, – перебил дворецкого граф. – Бартоломью она называет Барт.
– Совершенно верно, сэр.
– А как, черт возьми, мисс Дейрдре называет тебя?
– Меня, сэр?
– Да, сэр.
Углы губ Бичема поползли вверх.
– Она называет меня Сеси, сэр.
