спасается из рук палача.
При его последних словах слезы вновь навернулись на глаза Розамунды. Она не узнавала себя. Она так мужественно держалась всю неделю, а сейчас совершенно расклеилась.
Когда все расселись, Джастин сказал:
— Ну, рассказывайте все по порядку, не держите нас в неведении. Мы с Розамундой места себе не находили, ожидая вас.
Ричард посмотрел на пальцы Розамунды, сплетенные со своими.
— Случилось вот что: Особый отдел представил премьер-министру достаточно доказательств того, что произошла чудовищная ошибка правосудия, следовательно, мой приговор нужно отменить. Моему преемнику Мэсси пришла в голову блестящая идея взять с собой Степлтона, чтобы он тоже услышал эти новости из уст премьер-министра. Видите ли, по имеющимся доказательствам его можно было обвинить лишь в убийстве миссис Трэси. Мэсси хотел выбить его из колеи, и, слава богу, это ему удалось.
Каспар добавил:
— Он взорвался, по-другому и не скажешь. Потом его прорвало, словно плотину, и он выплеснул на Ричарда всю свою ненависть и злобу. Не слишком приятно было на него смотреть.
— Ты прав, — согласился Ричард.
Ненависть Степлтона простиралась гораздо дальше того злосчастного эпизода в Кембридже. Похоже, Ричард стал для него символом его собственного унижения и незначительности. Он был жертвой нападок родителей, друзей в Кембридже, но они и сравниться не могли с Ричардом, страшно отомстившим ему за глупую мальчишескую выходку.
— Я больше никогда не стану жертвой, — поклялся тогда Степлтон.
С тех пор в каждом, кто придирался к нему или относился с пренебрежением, он видел врага — в жене, тесте, Дигби и, наконец, в Себастьяне.
Начав говорить, Степлтон уже не мог остановиться. Он взял себя в руки и говорил с ними, словно с неразумными детьми. Если бы не Себастьян — он по-прежнему упорно называл Кэлли Себастьяном, — они бы никогда его не поймали. Себастьян стал чересчур беспечным и вышел из-под контроля. Поездка в Ньюгейт с миссией милосердия была его собственной идеей, как и выстрел в Пруденс, которую он принял за Розамунду. Но было и еще кое-что. Миссис Трэси имела на него виды, в то время как она ничего для него не значила. Вот почему она должна была умереть. И Себастьян тоже.
Если бы они не знали, что миссис Трэси и Себастьян — одно и то же лицо, они едва ли что-нибудь поняли.
— Он заливался соловьем, — подытожил Ричард, — но, на мой взгляд, его объяснения были слишком банальными. Мне кажется, он не нуждался в мотиве, убийства стали для него своеобразным удовольствием. Вряд ли рана, по его словам, нанесенная мною, мучила его семнадцать лет. Думаю, он вернулся в Англию, чтобы купить лошадей, и, услышав о моих успехах, решил, что не сможет отказать себе в удовольствии уничтожить меня.
Розамунда вздрогнула, вспомнив слова Кэлли.
— А как же Люси Райдер? — тихо спросила она.
Ричард стиснул ее руку, но она даже не поморщилась. Она не чувствовала боли, желая лишь разделить и облегчить боль Ричарда.
Каспар продолжил рассказ, и все присутствующие сделали вид, что не заметили смятения, охватившего Ричарда.
— Она влюбилась в него, и он ее использовал. Все очень просто. До встречи со Степлтоном мисс Райдер была невинной девушкой, но потом сильно переменилась. Бедняжка не подозревала, во что ее втянули.
— Но как он нашел ее? — спросила Розамунда.
В разговор вступил Ричард:
— Он завязал дружбу с Дигби и разговорил его. Похоже, майор не доверял мне и следил за моими действиями. В общем, он упомянул, что я постоянно обедаю в «Георгии и Драконе». Степлтон решил начать оттуда.
Ричард глубоко вздохнул, вспомнив крики Степлтона о том, как легко он поставил шефа Особого отдела на колени. В его душе не было ни капли раскаяния за убийство Люси Райдер.
Он откашлялся.
— Как сказал Каспар, Люси влюбилась в него, и он ее использовал. Она знала, что Степлтон, он же Уиверс, хотел дискредитировать меня. Однако для нее он сочинил историю о том, что я соблазнил его сестру, еще учась вместе с ним в Кембридже. Как видите, она слушалась его во всем, поэтому выполняла все указания, чтобы заманить меня в западню.
Его идея состояла в том, чтобы представить меня ревнивым любовником, поднявшим руку на подружку в порыве ярости. Она должна была закричать, когда я вошел в ее комнату, а он притаился бы в углу и ударил меня по голове латунным подсвечником. Затем они бы вызвали сыщиков с Бонд-стрит, обвинив меня в попытке убийства, и это означало бы конец моей карьеры. Такую версию он приготовил для Люси.
Джастин взорвался:
— Невероятно! Кто бы поверил в убийство в порыве ревности?
— Это говорит человек, который никогда не влюблялся, — заметил герцог.
— Бедная Люси, — прошептала Розамунда.
Ричард сжал ее пальцы. Он не стал рассказывать ей продолжение грязной истории. Люси, полностью доверяя мерзавцу, разделась и легла в постель, как он велел. Ее не смутило присутствие в комнате мальчишки, так как Степлтон уверил ее, что два свидетеля будут более убедительными, чем один. Потом он хладнокровно наблюдал, как мальчишка перерезал бедняжке горло. Совершив злодеяние, мальчишка спокойно снял плащ, забрызганный кровью Люси, ушел в свой номер и переоделся. Вскоре он уже был на верхних ступенях лестницы, ожидая прихода Ричарда.
Однако под личиной мальчишки скрывалась Кэлли Трэси, лучшая подруга Розамунды, и от этого ему становилось тошно. Розамунда и Кэлли росли вместе. Моральное разложение не случается в один день, оно происходит медленно, в течение долгих лет.
Он посмотрел на Розамунду и поблагодарил бога, что безумие, поразившее Кэлли, не коснулось его чистой, невинной жены.
Розамунда между тем задумчиво сказала:
— Наверное, он пообещал ей золотые горы и счастливую жизнь с ним?
— Что-то вроде этого.
Наступила тишина, которую нарушил Джастин вопросом:
— Ты узнал, откуда Дигби стало известно про Дансмур?
— Да, — ответил Ричард. — Из-за моей беспечности. Я был полным идиотом. Поддавшись глупой сентиментальности, я сохранил у себя пейзаж с видом Дансмура.
— Дело не только в этом, — возразил Каспар. — Степлтон сразу увидел, что пейзаж, висящий в кабинете Ричарда, принадлежит кисти весьма посредственного художника, в то время как остальные картины в доме были достойны Королевской академии. Конечно, это возбудило его интерес. Название поместья, изображенного на холсте, было крупными буквами выбито на фасаде дома: Дансмур. Слово показалось знакомым, и это подстегнуло его память. Негодяй оказался неглупым малым. Он просчитал действия Ричарда и рассудил, что он отправится либо в Дансмур, либо в другое место поблизости.
— Он действовал наугад, ему просто повезло, — раздраженно заявил Ричард.
— А кто же тот посредственный мастер, написавший картину? — невинно поинтересовался Джастин.
— Конечно, Ричард, — ответил Каспар, и все засмеялись.
В этот момент в библиотеку вошел дворецкий в сопровождении двух лакеев, несших подносы с высокими бокалами, в которых пенилось шампанское.
Когда слуги удалились, герцог поднялся. Остальные последовали его примеру.
— Прошу вас сесть! — прогудел герцог. — У моего зятя может сложиться неверное впечатление о порядках, царящих в семье. Мы же не на официальном приеме.
Все сели. Каспар и Джастин удержались от того, чтобы обменяться взглядами.
