необходимое сейчас наставление, а, может быть, успокоение, а то и подсказку, столь важную каждому полководцу перед решающей схваткой с врагом.
Перед битвой при Мэлдоне были переговоры. Анлаф потребовал дань за мир. Воины Бюрхнота возмутились, зашумели. Элдермен крикнул:
На этом переговоры не закончились. Разбойники тем и отличаются от тех, кого все спокойное человечество называет с уважением добрыми молодцами, что для них главной целью жизни является победа и добыча. Победа любой ценой. Анлаф хитрой речью уговорил Бюрхнота разрешить викингам перейти на восточный берег реки Панты. Уверенные в победе англосаксы с гордостью смотрели, как переправляются враги через холодную реку. Гордость добрых молодцев. Переходи, враг-разбойник, реку, строй войска в удобном месте, будем честный бой вести, справедливый. Что за дурость такая всевечная?! Викинги забрались в твой дом, устроили погром, а ты им – пожалуйста, на уютное местечко для кровавой битвы! О, человек добрый! О, славное дитя Всемогущего!
Викинги перебрались через реку, начался бой. Викинги дрались спокойнее, в их движениях, резких, энергичных, не было того сковывающего душу и тело напряжения, которое, как правило, влечет за собой сначала неожиданно быструю усталость, затем страх, панику, поражение, смерть.
Поняв, что битву не выиграть, слабые духом покинули Бюрхнота, уже дважды раненого. Он увидел бегущих и печально произнес:
К нему подскочил викинг и ударом окровавленного меча убил полководца. Казалось, после этого саксы прекратят борьбу, но они не смирились с поражением. Грустный голос барда обрел силу и, не замечая, что его уже внимательно слушают соотечественники, он запел громко:
– Не испугался в битве, – произнес негромко Гарольд и удивился. – Зачем нужна мне эта песня сейчас? Почему я вспомнил именно о ней?
Сова опять прорезала предутреннюю тишь резким звуком. Гарольд вышел из палатки, посмотрел на небо. Еще совсем недавно на нем висела, распустив яркий хвост, огромная комета, пугая людей, но не зверей. Звери не имеют привычки смотреть на небо и думать, чтобы могло означать то или иное явление. Зверям хоть в этом отношении живется чуть легче и спокойнее…
Утро зашевелилось внезапно, прервав путанные мысли Гарольда. Начался новый день. Их у короля оставалось всего два. И он догадывался об этом.
БИТВА
«Для любой страны страшны не заколдованные леса, а люди, не имеющие веры друг в друга».
«Жажда власти утоляется кровью глупцов».
В полдень 13 октября англосаксы подошли к Гастингсу, взобрались на Сенлакский холм и стали его укреплять. Пришло время решающей битвы. Воины работали, не зная усталости, Некоторые из них год назад вместе с Гарольдом побывали в Нормандии и хорошо представляли себе силу и военную подготовку рыцарей, упорство и сноровку воинов Вильгельма. Предстоящее сражение не пугало англосаксов и самого короля, но они понимали, что битва будет тяжелой, и трудились, укрепляя позиции, до позднего вечера.
Хорошее и в то же время опасное место выбрал Гарольд на склоне высокого покатого холма. Сразу за позициями стоял мрачный лес, на флангах глубоко чернели крутые овраги, точно поделенные полдневной тенью на две части. Дно оврага, усеянное острыми камнями разных размеров и форм, пугали зверье и птицу. В центре позиции Гарольд построил фалангу, воины выставили вперед копья и секиры, отгородили себя от вражеских стрел щитами. Король разработал план оборонительного сражения, надеясь измотать противника, а затем стремительной атакой опрокинуть и уничтожить его.
Пришла ночь. Гарольд уснул. И не снилось ему ничего. И не думалось ни о чем. Он спал крепко. Осеннее утро не спешило будить уставших воинов. Король Англии, однако, проснулся раньше всех, вышел из палатки: небо на востоке напряглось, еще совсем темное, с едва заметными проблесками. Гарольд принял верное решение. Сдержать натиск тяжеловооруженной конницы на равнине воины не смогли бы. Да и лучники у Вильгельма славились меткостью, к тому же дальность стрельбы у них была больше, чем у саксов. Позиция, выбранная Гарольдом, уравняла шансы на победу. Теперь все решит воля и воинская сноровка, боевой дух. Король не спеша обходил склон Сенлака и посматривал на восток.
Скоро взойдет солнце! Скоро яростный голос битвы взовьется над холмами.
Решающее сражение. Все историки и политики именно так назовут день 14 октября 1066 года. Люди любят громкие слова, громкие даты. Так легче. Есть белое и черное. Есть хорошее и плохое. Есть доброе и злое. Есть великое и обыденное. Есть исторические битвы – для многих в истории людей ничего более не существует! Так легче. Так спокойнее.
Есть 14 октября 1066 года, день решающего сражения. Солнце уже взошло на востоке над холмом Сенлак, проснулись люди. Гарольд старался скрыть от воинов напряжение, сковавшее его. Он не боялся. Он знал, как все добрые люди, что такое страх, и думал.
А вдруг решающей битвы не будет? Вдруг Вильгельм изберет иной вариант, окружит со всех сторон Сенлак и спокойно продолжит грабить саксонские села и деревни, наращивать армию за счет многочисленных, проживающих на острове нормандцев и прибывающих с материка рыцарей? Сколько времени протянет на Сенлаке войско Гарольда? Три-четыре дня. Успеют ли подойти на помощь Эдвин и Моркар? Захотят ли оказать помощь королю Англии вожди валлийских племен, скотты, обитавшие на севере острова?
Решающая битва. Будет ли она? Старый бард поздним вечером перед походом в Гастингс спел ему песню «Пророчество Талиесина», барда времен вождя бриттов Артура, и грустно стало королю Англии! До этого он относился к Артуру как к символу единения Альбиона, ради чего сам он, Гарольд, готов был на любые жертвы. Но вот нормандцы вторглись на территорию острова, те самые нормандцы, которые при Эдуарде Исповеднике содеяли здесь так много зла. Почему же, почему не успели послать в Лондон свои ополчения граф Мерсии, граф Нортумбрии, вожди валлийцев? Разве Гарольд кому-нибудь из них сделал хоть какое-либо зло?
«Пророчество Талиесина» заканчивалось так:
