благороднее и свободнее.

Они, русские писатели, развивали в русских людях образно-интуитивное мышление, которое поражало всех друзей и недругов дела русских в истории земного шара воистину чудесными прорывами в мир неизведанного. Свидетельствую как выходец из инженерного корпуса: самые лучшие гуманитарные библиотеки я видел у крупных советских инженеров, ученых, которые на склоне лет дарили свои библиотеки родным институтам. Эти люди были прекрасными знатоками изящной словесности, хотя, казалось, зачем им Пушкин, Лермонтов, Бунин, Лесков с его чудной словесной вязью, Платонов, прорвавшийся в «Котловане» в запредельные для обыкновенных людей пространства русского литературного языка? Зачем доктору технических наук хвалиться знанием наизусть «Демона» Лермонтова?

В разговоре о русской литературе нельзя забывать об одной странности, с которой постоянно сталкиваются переводчики. Известно, что русские переводчики в предыдущие два века перевели на русский язык древние произведения, которые не могут перевести на свои родные современные языки, скажем, японцы. Это ли не чудо! Японские переводчики сначала читают русский перевод произведений своих замечательных предков, а потом только понимают, как это можно перевести на современный японский язык! С другой стороны, многие переводчики не могут перевести на свои родные языки произведения таких чудесных русских писателей, как Лесков, Платонов и недавно ушедший из жизни Юрий Коваль. В чем тут дело? Дело тут в неограниченных возможностях, которые таит в себе образно-интуитивный способ мышления русских людей вообще, русских писателей в частности.

В искусстве и литературе русский человек мудр и не кичлив, добр и наивен в своей доброте (помните рассказы В. М. Шукшина!), он — романтик «человечкиной души», искренний и бескорыстный исследователь ее многогранной глубины. Он, если так можно сказать, автопортретист, потому что, изображая своих сограждан, он творит художественные портреты самого себя.

В музыке (эстрадной, классической, народной и даже блатной) он, русский человек, бывает безжалостно нежен и отчаянно груб, лиричен и романтичен, разухабист и беспечен. Путь от былин и русских давних песен к Бортнянскому Д. С, от Глинки М. И. к Шостаковичу, от цыганского романса к чудесным песням советской поры огромен.

И такой же большой и сложный путь русского театра от «комедийных хоромин» царя Алексея Михайловича в селе Преображенском до Большого и Мариинки.

…Это путь поиска себя в мире и мира в себе. Это поиск высших истин добра и справедливости. Это — постоянный восторг перед природой и передача этого душевного состояния в произведениях искусства. Это многозвучная полифония образов, тем, средств и методов самовыражения во всех видах и жанрах искусства и литературы. Это — мировое признание во всех видах искусства и литературы. Это — Золотой век русского искусства и литературы, который продолжается вот уже двести лет.

Я не оговорился. Я считаю, что Золотой век в русской культуре, литературе, в русском искусстве не ограничился теми временными рамками, которые отвели для него специалисты. Во-первых, в Серебряном веке было создано шедевров не меньше, чем в Золотом веке, но были те шедевры (время такое было, первые сорок лет XX века!) меньше по объему, золото в россыпь, в росинках, но росы золотой, повторюсь, было очень много. В годы советские русские мастера тоже сработали прекрасно. Многих недругов верных строителей коммунизма коробит от всего советского, от того социального романтизма, который обаял, очаровал, околдовал всех в Стране Советов. Практически всех! Они работали на идею, им казалось, что человечество в их лице наконец-то нашло то, что так долго искало, то есть общество высшей справедливости. Некоторые из них вскоре поняли, что идея эта ложная. Но отказываться от нее было поздно и смертельно опасно. Это — история советского времени. Это — жизнь десятков и сотен миллионов людей. Жизнь, которая требует самого пристального и внимательного изучения. Не с позиций правых и левых, красных и белых, виноватых и невинных, а с позиции историологической сути состоявшегося эксперимента. Я не собираюсь в данной книге заниматься данным исследованием. Я говорю сейчас об искусстве советской поры. Я считаю, что русские и советские мастера искусства в 1917–1985 годах в целом справлялись со своей историологической задачей! Не буду кривить душой. Скажу честно: не все произведения искусства и литературы, театра и кино, созданные в те годы, нравились и нравятся мне. Далеко не все. Но… искусство живет тогда, когда люди не разучились и не расхотели искать. В жестких рамках советского периода искать было чрезвычайно сложно. Но люди искали! И находили. И никакие лидеры ЦК КПСС остановить это движение творчески одаренных людей не могли. Между прочим, я говорю не о диссидентствующих писателях, артистах, музыкантах, ученых. А о тех, кто искал и находил свои средства и формы выражения, не выходя из советского духовного и душевного пространства. Многие диссидентствующие (не все, не все!) делали себе на этом поприще (диссидентстве) имя. Но высоких произведений они не создали. За редким исключением. Те же, кто оставался в духовном и душевном пространстве советской идеи, а попросту говоря, с советским народом, сотворили гораздо больше интересных произведений. Особенно это касается советских композиторов, мастеров кино, писателей, хотя, повторюсь, работать им было чрезвычайно сложно.

Сколько света, тепла, радости, мудрости в мелодиях песен советских композиторов! Вот уже как минимум пятнадцать лет новые русские композиторы-«песенники» не могут даже приблизиться к ним, хотя звона, гама, шума, звуков они выжимают из своих музыкантов на концертах много. Дрыгают они ножками на сценах, закатывают красиво подведенные глаза, охают, стонут, орут, а мелодии нет, а если мелодии нет, то никакие спецэффекты не помогут. Недаром некоторые мастера песни стали обращаться к произведениям советских мастеров, в том числе и ныне здравствующих.

Это не значит, что «новые русские песенники» загубят песню совсем — нет! Они же тоже ищут новые пути. Их много. Как и молодых писателей, артистов, художников и так далее. Они обязательно найдут нечто своё. Я в этом уверен. Но речь в данном случае идет не о них, а о Золотом русском веке в творчестве, который продолжался двести лет, дал людям очень много шедевров во всех видах творчества. Этот процесс генерации творческих идей, их воплощения в совершенно разных произведениях искусства, культуры, науки, инженерии, на мой взгляд, уникален для земного шара образца XIX–XX веков нашей эры.

ЖЕМЧУГОВА (КОВАЛЕВА) ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА

Она родилась в семье крепостного крестьянина в 1768 году, когда в России взошла звезда Екатерины II Великой, а скончалась в 1803 году, когда в Европе бушевали страсти наполеоновских войн, которые к ее судьбе не имели никакого отношения. 35 лет прожила эта чудная женщина, отмеченная Богом актриса, певица. О ней писали немало и до сих пор пишут серьезные вдохновенные труды ученые, писатели, исследователи женской души, хотя далеко не все авторы появившихся в настоящее время в изобилии сборников «женских историй» включают в свои труды ее биографию. Почему? Неужто она недостойна пера любого исследователя женской линии в российской истории, а если недостойна, то почему?

Потомственных графинь, княгинь, герцогинь, принцесс, царевен, приближенных ко двору, к телам таких породистых высокопоставленных особ эти авторы и авторитессы пишут с большой охотой, с частыми томными придыханиями, наделяя своих героинь качествами прямо-таки божественными. Может быть, они действительно обладали этим качествами; наверняка обладали, зачем обижать женщин! Но почему уважаемые дамы, авторы женских сборников, частенько забывают о Ковалёвой-Жемчуговой?! Правы ли они? Да, правы, если смотреть на жизнь по-женски строго.

Дело в том, что Прасковья Ивановна Ковалева (Жемчугова) родилась Золушкой в тот период российской истории, когда Золушки ей, России, были не нужны, может быть, и вредны. Крепостное право к тому времени окончательно оформилось, стало своего рода доминантой государственного строя, и любое отклонение от него, естественно вызывало крайне отрицательную реакцию у всех власть имущих. Реакцию объяснимую и вполне понятную…

Параша Ковалёва попала в дом Петра Борисовича Шереметева совсем юной девушкой. Она должна была стать актрисой уже известного на всю Москву театра в усадьбе Кусково.

Как «подмосковная» боярина Василия Андреевича Шереметева усадьба упоминается еще в XVI веке. В следующем столетии ею владел Петр Васильевич Шереметев, получивший от современников имя Большой за удачи в военных делах во славу Отечества, а также за властную руку в воеводстве. Имение Кусково,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату