старцев, разъезжающих в «линкольнах», развалившись на сиденье, держа руль одной Рукой, в надетой задом наперед бейсболке с эмблемой Американской ассоциации пенсионеров. До сих пор сюда заглядывают время от времени. Я говорю: «Проваливайте». Не хочу тратить эту кучу денег. А ты можешь.
Если сунуть деньги в бумажник, задница станет толще, чем у Рози. Надо спрятать пакет, обменять в банке купюры на крупные.
Покончили с кофе, сонные, разморенные под теплым солнцем. Я все меньше и меньше чувствовал себя законопослушным, однако закону до моих чувств не было никакого дела.
– Мне надо…
– Угу, – кивнула она. – Можешь сделать одно одолжение? Брось свои поиски.
– Не могу. Я должен знать.
– Ты сам все это написал.
– Что? Письма?
– Историю целиком, черт возьми.
– Первую страницу ты вырвала прошлой ночью. Я запомнил ее наизусть.
– Позабудь. В последние годы я писала религиозное эссе, которое никто не принял. До сих пор узнаю что-то новое. Знаешь, Коран советует не спрашивать о том, что, открывшись, может ввергнуть тебя в беду.
Я направился к дверце.
– Постараюсь запомнить.
– Нет, не постараешься.
Она чмокнула меня в щеку, зашла в трейлер. Я взглянул на бамперную наклейку. Ничего. Сев в машину, запихнул пакет с деньгами под сиденье. Приятно не видеть на капоте надпись «ЖОПА», и хотя я пока получил лишь один новый ответ, что Керри не посылала письма, сердце мое исцелилось наполовину. Плакать не хотелось. Воспоминания о Рози не причиняли боли. Я даже физически чувствовал себя лучше. Засветился на десять секунд галогеном, пока не дернул Пегую за поводья, столкнувшись с кем-то задом.
– Что за черт? – заорал я, выскакивая из машины.
– Это ты мне объясни, – ответил водитель.
Один из тех самых парней, о которых говорила Керри.
– Ты что, не видел, что я тут стою?
– Видел твою жирную задницу. А откуда я знал, что ты назад подашь?
– Оттуда, что все выезжают задом с подъездной дорожки.
– Бред собачий. Керри дома?
Он сдвинул шляпу на затылок, продемонстрировав пустые глаза. Ему требовалось подзарядиться, чтобы почувствовать себя настоящим мужчиной.
– А ты кто, старикан ее, что ли? – спросил он.
– Она больше не торгует. Бросила.
– А я другое слышал.
– Ищи другую кухню, тут больше не варится. Лабораторий кругом полным-полно, гений.
Он почесал прыщ на носу.
– Дать тебе пинка под зад, что ли?
Я пошел к своей машине. Он открыл дверцу, чуть не сбил меня с ног, схватил за плечо и хотел развернуть, но я был слишком тяжел для него.
На ступеньке появилась Керри.
– Зайди в трейлер, – велел я.
– Позвоню копам.
– Слышал? Она звонит копам.
– Ладно, задница, – бросил парень. – Я сваливаю.
Дал задний ход и, должно быть, пятился всю дорогу до мамочкиного дома, чтобы не заблудиться.
– Все в порядке! – крикнул я Керри, сел в машину и поехал.
Между нами все очень хорошо кончилось, поэтому не хотелось, чтоб в памяти осталось хоть одно неверное слово, жест, и снова все испортило.
Я ехал к главному шоссе, но, взглянув в зеркало, увидел позади того самого парня. Он высунул в окно руку под углом в девяносто градусов и приветствен – но махнул самым недружелюбным образом.
Сукин сын хочет меня запугать. Я прибавил газу, однако не смог оторваться. Как можно скорее и круче свернул к городу, а он держался в дюйме от моего заднего бампера, схватив одной рукой руль, а другой по- прежнему выражая свое недовольство.
– Давай, Пегая!..
Мы уже вылетели на прямую дорогу. У меня возникла идея, я направился прямо к цели. Парень, видно, нажал на педаль, подрезал меня, я вильнул вправо. Стараясь сообразить, в какую сторону надо выкрутить руль, принял правильное решение. Физика выправила машину, я пулей полетел под уклон, увеличив дистанцию. В тот момент, когда он чуть меня не догнал, до отказа повернул руль вправо и понесся к полицейскому участку со скоростью сорок пять миль в час. Парень долю секунды следовал за мной, потом сообразил, куда я направляюсь, и вильнул назад к шоссе.
Теперь коп, стоя в трех дюймах перед капотом моей машины, спрашивал:
– Какого… черта?…
– Видели вон того типа? Промчался мимо вас на скорости сто миль в час…
– Попрошу выйти из машины.
Похоже, мне, наряду с Керри, предстояло испытание хотя я в подобные вещи не верил. Должно быть, биология, сама природа против меня, и я не намерен умножать свои беды. Тут у меня не возникает никаких проблем. Равно как и у каждого прочего.
– Вам никогда в голову не приходило, – полюбопытствовал коп, – что не стоит на такой скорости врываться на полицейский участок?
– За мной шла погоня.
– Кто же за вами гнался?
– Один тип, который хотел купить наркотики у моей бывшей подруги.
Как только я это сказал, сразу понял, что тупей меня в Бейкерсфилде никого нет, хотя многие претендуют на чемпионскую ленточку.
– Вы наверняка догадываетесь, – продолжал он, – каким будет следующий вопрос.
– Керри Кацумата.
– Знакомая личность.
– Она больше не торгует. Сама даже не принимает.
– Тоже знаю. По крайней мере, думал, что знаю. Он жестом отмел меня в сторону и осмотрел машину.
Потом уточнил:
– А вы? Употребляете? Зачем кому-то гнаться за вами, черт побери?
– Я с ним столкнулся, выезжая задом с дорожки у трейлера Керри.
– Пили?
– Пока нет.
Я услышал шорох пакета, прежде чем увидел его в руках полисмена.
– А это что?
– Деньги.
– Грязные? Полученные за наркотики?
– Просто деньги.
– Сомневаюсь. Пройдемте.
Я вышел на административный свет. Флуоресцентные лампы освещали участок, словно он представлял собой бюрократические небеса. Мы уселись в кабинке 12В. Я объяснил, откуда деньги. Полицейский записал показания.
– Она не торгует, – настаивал я. – Сама дала мне деньги. Они теперь мои.
