Милена решила сохранить случившееся в тайне. Поразмыслив, он не был удивлен. В конце концов, что выиграет Милена, рассказав о его проступке? Она не могла наказать Кристиана, не причинив ущерба себе, Катринке, своим родителям.
Вот почему поздний воскресный звонок Катринки с требованием немедленно приехать несколько удивил Кристиана. Тем не менее, ему удалось спокойно отреагировать на ее просьбу, и ко времени его возвращения в городской дом история, придуманная им, выглядела совершенно правдоподобной.
Когда Катринка ознакомила его с обвинениями Милены, Кристиан изобразил праведное возмущение и оскорбление. Он согласился с тем, что в пятницу вечером был в номере Милены: они договаривались встретиться, и он принес ей шампанское с цветами, чтобы отметить ее контракт. Каким-то образом, он не мог объяснить точно, с чего все началось, у них возникла ссора по поводу ее отношений с Адамом: Кристиан, конечно, не одобрял их. Взаимные обвинения стали настолько жгучими, что она отказалась пойти с ним куда бы то ни было, и он, разозлившись ушел. Конечно, он был не в себе, но ему даже в голову не приходила мысль о насилии. Зачем ему нужно было делать что-то подобное?
Когда Катринка поинтересовалась, зачем же Милене было нужно сочинять подобную историю, Кристиан предложил несколько возможных объяснений: Милена любит находиться в центре внимания – может, она просто искала возможности привлечь его к себе; может быть, она помешалась; может быть, Адам вынудил ее солгать.
– Ты ведь веришь мне? – спросил Кристиан.
– Я не знаю, кому верить, – вздохнула Катринка.
Но несмотря на все сомнения матери, Кристиан ушел из ее дома, чувствуя себя неуязвимым. У Милены не было никаких доказательств. Что именно случилось в ее номере, знали только они двое.
Адам был вне себя от ярости. Он чувствовал и свою вину в том, что случилось. Но ему не понадобилось много времени, чтобы осознать, что единственный способ наказать Кристиана – это предъявить ему официальное обвинение в изнасиловании. Адам также понял, что судебные разбирательства, направленные против Кристиана, скомпрометируют не только Катринку, но и Марка, и тем самым серьезно ослабят его позиции. Марк вполне может потерять свою компанию, а это казалось очень привлекательным для Адама. Он велел Милене настаивать на обвинениях.
Совершенно незнакомая с системой судопроизводства в Соединенных Штатах, Милена не думала, что ее иск может обернуться против нее самой. В ее представлении потерпевший не может стать обвиняемым. А ведь Кристиан был безусловно виноват перед ней. Чувствуя себя беспомощной, несчастной и желая наказать его за то, что он сделал, она надеялась доказать Катринке, что говорила правду. Больше всего ее беспокоили ее родители: она не хотела, чтобы они узнали. Но, когда Адам убедил ее, что они находятся за тысячи миль и никогда ничего не узнают, если она сама им ничего не расскажет, Милена согласилась пойти в полицию.
Там взялись за это дело без особого энтузиазма: Милена ждала больше трех дней перед тем как предъявить обвинение, она не пошла к врачу, а несколько ссадин на ее теле ничего не доказывали. Милену вынудили пройти тестирование на детекторе лжи, и расследование началось.
Оно продвигалось не слишком быстро. Кристиан настаивал на своей версии, Милена не собиралась отказываться от своей. Опрошенные служащие отеля подтвердили, что время от времени их видели вместе, а Кристиана не однажды, хотя он никогда не оставался там на ночь. Кто-то вспомнил, что видел Кристиана в пятницу вечером в очень хорошем настроении с шампанским и розами. Лифтер подтвердил, что Милена, открывавшая дверь своей квартиры, казалось, ждала Кристиана, а одна из горничных засвидетельствовала, что видела, как они обменялись поцелуями и обнялись. Официант, приносивший завтрак, и горничная, которая должна была делать в номере уборку в субботу утром, не заметила никаких следов борьбы, а то, что Милена плакала, никого не удивило – она всегда была очень впечатлительной.
Одна из горничных вспомнила, что несколько недель назад она оказалась случайно свидетельницей довольно бурной ссоры между молодыми людьми, но потом почему-то отказалась от своих показаний. Предполагая, что Кристиан не настолько хорош, как отзываются о нем служащие отеля, следователь допускал возможность, что они кривят душой, поскольку отель является собственностью матери Кристиана и люди боятся потерять работу. Но Катринка при дознании не проявляла враждебности по отношению к Милене, наоборот, казалось, горела желанием докопаться до правды. По сведениям, дошедшим до следователя, она собрала общее собрание служащих отеля и предложила каждому из них честно рассказать в полиции все, что он знает.
Полиция использовала все возможные методы расследования. Они побеседовали с Пиа Кавалетти, надеясь обнаружить для себя что-то новое в сексуальных наклонностях Кристиана. Но Пиа выступила в защиту юноши. Он был самым романтичным и нежным любовником. Он был интеллигентным, ласковым, обаятельным. Девушки сами предлагали ему себя. Зачем ему кого-то насиловать? Это бессмысленно, тем более, когда он только что попросил ее переехать в его квартиру. Они любят друг друга и совместно планируют свое будущее.
Лючия тоже была вызвана на допрос. Ее спросили, жаловалась ли когда-нибудь ее дочь на насильственные действия со стороны Кристиана. При всей своей неприязни к Кристиану Лючия рассказала только, что Пиа иногда сожалела о том, что Кристиан уделяет ей недостаточно внимания.
Репортеры стали уже терять интерес к этой истории, но Адам не пожалел времени и усилий, чтобы подогреть его. Он позвонил Сабрине, Рику Коллинзу, кому-то еще, и заметки о следствии снова стали появляться в нью-йоркских газетах, а благодаря Сабрине и в других городах. Рик позвонил Катринке и сообщил, что он не может проигнорировать эту историю. Милена была «его открытием», и он будет просто идиотом, если не уделит внимания ее обвинениям в своем телевизионном шоу. Впрочем, он пообещал сделать это как можно деликатнее.
Пока вся эта история смаковалась прессой, Катринка сделала несколько неудачных попыток увидеться или переговорить с Миленой, которая перестала выступать в «Старлайт клабе» и переехала к Адаму. Наконец она позвонила Адаму в офис и спросила, почему он не разрешает Милене разговаривать с ней.
– Она не хочет разговаривать с тобой, – объяснил Адам, – потому что уверена, что ты не доверяешь ей.
– Доверяю я ей или нет, – сказала Катринка, – я все же хочу помочь ей.
– Она не нуждается в твоей помощи.
– Ей надо обратиться к врачу.
– Да? К какому?
– Ну, что-то вроде психоневролога.
– Она не помешанная. Это у твоего сына проблемы в этом плане, а не у Милены.
– Если она лжет, ей надо помочь…
– Она не лжет!
– …А если говорит правду, – продолжала Катринка спокойно, – то она еще больше нуждается в помощи врача.
Адам поразмышлял минуту над ее словами и произнес:
– Я позабочусь об этом, – он не мог не согласиться с доводами Катринки.
– Адам звонил мне сегодня утром, – сообщила Катринке Александра во второй половине дня. Они находились в ее офисе в «Праге». – Он интересовался, не могу ли я порекомендовать ему хорошего психиатра.
– Кого ты ему назвала? – спросила Катринка, пораженная быстротой его действий. Александра назвала имя, и Катринка кивнула:
– Я слышала о нем много хорошего. Надеюсь, он поможет Милене.
Александра, конечно, надеялась узнать что-нибудь новенькое, но Катринка не удовлетворила ее любопытство.
– Пожалуй, я пойду… – вздохнула она и стала собирать свои бумаги. – Я обещала Габриэлю помочь с покупками. – Александра никогда не утверждала, что они с аргентинцем любовники, но ее тон не оставлял сомнений в том, что это именно так. – Кстати, ты нашла подходящую няню?
– Да. Женщину из Сальвадора. Молодую, миловидную и ответственную. Ирджина сейчас работает в «Амбасадоре» – подальше от детей. – Катринка тряхнула головой. – Я никогда не видела Марка таким злым.
