далеко, и она непонимающе посмотрела на Натали. – Я беременна, – повторила Натали уже по- английски.
– Что! О! Как замечательно! – воскликнула Катринка, подавляя волну зависти.
– Это совсем не замечательно, – поправила ее Натали. – Что же тут замечательного? Ты что, думаешь, Жан-Клод разведется с Элен и женится на мне?
– А разве нет?
– Нет.
– Ты ему сказала?
Натали кивнула и добавила:
– Ты думаешь, мне хочется одной растить малыша?
– Это теперь модно, – сказала Катринка, которая не знала, как ей успокоить расстроенную Натали.
– Но не для меня, – резко ответила она. – Я получила предложение насчет работы от Закса с Пятой авеню. Вот с кем у меня встреча сегодня утром. Я собираюсь избавиться от ребенка и принять предложение.
Катринка встала с кресла и села рядом с Натали на кровать.
– Натали, подожди, – как можно спокойнее произнесла она. – Как ты можешь принимать решение, когда ты так расстроена? Подожди немного, успокойся.
– Уф-ф, когда я от него избавлюсь, вот тогда я успокоюсь. – И она заплакала, бормоча по-французски снова и снова «ублюдок», а Катринка не знала, относится ли это к Жан-Клоду или к ее незаконнорожденному ребенку.
Катринка обняла Натали и прижала ее к себе, а в ее памяти возникло лицо ее спящего маленького сына, а еще – как ни странно – газетная фотография двух сыновей Марка ван Холлена. Знала ли Натали, от чего она отказывается, подумала Катринка. Может ли она представить себе, как она будет жалеть об этом позднее?
– А вдруг что-нибудь случится, – сказала Катринка, – и у тебя больше никогда не будет детей?
– Ничего не случится, – сказала Натали не в силах сдержать рыдания. – Это простая процедура. Очень безопасная. Мне не следовало тебе говорить. Я думала, ты поймешь.
– Прости, – сказала Катринка, немного помолчав, и ее глаза наполнились слезами. – Это потому, что я очень сильно хочу ребенка.
Натали снова бросилась в Катринкины объятия.
– Я знаю, знаю, – рыдала она. – Жизнь так ужасна. Совершенно ужасна.
По щекам Катринки покатились слезы. Нет, подумала она. Не совсем. И не всегда. Но временами, сейчас, например, невыносимо горька.
Глава 33
– Как это соотносится с предварительными расчетами? – спросила Катринка, и ее обычно быстрая речь сейчас зазвучала медленнее. – Хорошо. А предварительные заказы? – Она сидела в шезлонге, закинув ногу на ногу, на палубе яхты Грэхема «Леди Катринка». Она была в белом бикини от Готтекса и большой соломенной шляпе с красными матерчатыми розами на полях; на коленях у нее лежал блокнот, в котором она делала какие-то пометки шариковой ручкой. – Робин? Робин? Ты меня слышишь? – громко говорила она. – Да. Теперь все в порядке. Повтори, пожалуйста, цифру.
В отдалении, в полуденном мареве мерцала, словно золотисто-розовый мираж, Венеция. По пристани прогуливался стройный мужчина в шортах цвета хаки и полосатой рубашке с откинутыми назад длинными волосами; заметив Катринку, он на минуту остановился, чтобы понаблюдать за ней. Взгляд его был дерзким и веселым, словно его осенила и забавляла какая-то увлекательная идея. Замедлив шаги, он поднялся по металлическому трапу, соединявшему яхту с причалом, и направился на судно, самодовольно улыбаясь матросу, который, хотя и должен был не допускать незваных гостей на яхту, дал ему пройти.
– Ты отправил мне бандероль с новыми брошюрами? – спросила по телефону Катринка. – Хорошо. Я позвоню насчет изменений, прежде чем они пойдут в печать. – Она дала еще несколько распоряжений, повесила трубку и взглянула вверх, заметив закрывшую полшезлонга тень.
– Ты избегаешь меня, Катринка, – улыбаясь, сказал Жан-Клод Жиллет.
– Рада тебя видеть, Жан-Клод, – сердечно ответила она, но он был абсолютно прав: она избегала его уже более двух лет, с того самого утра, когда Натали сообщила ей, что она беременна.
Катринка знала, что не стоит лезть не в свое дело. И все же, как только она пришла в свой офис в «Праге», она сразу же позвонила Жан-Клоду. Даже набирая номер, она еще не знала, что ему сказать, а когда услышала, как его дружеский тон сменяется отчуждением, она почти сдалась и хотела прекратить разговор. Но она вспомнила лицо Натали, залитое слезами, и продолжила разговор. Она говорила, что лучше бы ему вообще не таскать за собой Натали, если он не готов разделять с ней последствия их отношений. И когда он по-настоящему рассердился, она попросила его попытаться, по крайней мере, успокоить Натали, так чтобы она в этом взвинченном состоянии не приняла таких решений, о которых позднее пожалеет.
В его ответе Катринка ничего не нашла от того опытного обольстителя, который довольно энергично пытался ее соблазнить в начале их знакомства. С ней говорил легендарный бизнесмен Жан-Клод Жиллет, человек, о котором говорили, что его проницательный ум и острый язык могут выпотрошить настырного конкурента быстрее, чем самурай отрубит голову малоопытному противнику. Он не может развестись с женой, сказал Жан-Клод Катринке, которая этого и не имела в виду, поскольку такая идея была ей самой не по вкусу. А в беременности Натали его едва ли можно обвинять, поскольку предохраняться – это ее забота, а вовсе не его. Женщины, несмотря на все разговоры о материнском инстинкте, часто не хотят детей: ну, например, она сама уже несколько лет замужем, а все еще не заводит ребенка. Если она предпочитает управлять своими отелями, играя роль деловой женщины, а не матери, то почему бы не позволить делать то же самое и Натали?
Их беседа окончилась тем, что они так яростно стали кричать друг на друга, что Робин заглянула в
