— Где ты был ночью?
— А что случилось? Откуда такое отеческое любопытство?
— Твои «Жигули» дважды останавливало ГАИ. Один раз на тридцать втором километре Ярославского шоссе — ты мчался как угорелый. Второй раз — возле Медвежьих Озер. Будь любезен объяснить: что ты там делал в четвертом часу утра?
— Просто катался, — Тим продолжал лежать, положив под голову ладони.
— Просто катался… — повторил Олег. — Ночные прогулки при ясной луне. Понятно. Лунатизм в действии.
— Никакой не лунатизм. Обыкновенная бессонница. А быстрая езда, движение успокаивают нервы — это я тебе как врач говорю. Кроме того, когда у меня начинаются головные боли — после известного тебе ранения, — я физически не могу торчать в стенах дома. Меня тянет на природу.
— Допустим, — криво усмехнулся Олег. — Но почему ты раньше мне ничего не говорил об этом?
— А зачем лишний раз сотрясать воздух? И потом это касается только меня одного. Я что, сбил кого- нибудь?
— Нет. А в пятницу, четвертого июля, когда ты встретил Глорию, ты тоже… «путешествовал» всю ночь?
— Да, — сознался Тим. — «Бадахшанский синдром».
— Не понял?
— Ну, так я называю то мятежное состояние духа, которое мной овладевает. Чтобы избавиться от головных болей, я сажусь в машину и еду куда глаза глядят. В этом есть какое-то преступление? Что ты так всполошился?
Олег долго смотрел на него, выдерживая паузу. Потом произнес всего одно слово:
— Четырнадцатый.
Тероян понял, что он имеет в виду.
— Где? — спросил он, поспешно поднимаясь и одеваясь.
— Возле Медвежьих Озер. Девочка семи лет была похищена восемь дней назад. Сегодня в шесть утра обнаружена — в том же состоянии, что и все предыдущие тринадцать детей. Квазимодо стал спешить, торопиться — раны на ее лице еще не зарубцевались. Он выпустил ее из своего логова раньше, чем делал это с остальными. Надо ли говорить, что она лишена разума?
— Нет, и так ясно, — отозвался Тим, застегивая рубашку.
— Нами велось скрытое наблюдение за некоторыми участками Лосиного острова, нам даже подключили в помощь ГАИ, куда ты угодил, но чтобы контролировать всю территорию, не хватит и дивизии МВД. А у меня — сам знаешь, сколько людей. А тут еще ты вляпался куда не надо. Тебе придется написать объяснение — что ты делал у Медвежьих Озер, как тебя туда занесло?
— Ладно, напишу. На твое имя?
— На мое.
— А кто нашел девочку?
— Угадай сам.
— Гуркин?
— Соображаешь. Журналист был на даче у приятелей, это могут подтвердить два десятка человек. Возвращался с теплой компанией в Москву свидетели также имеются. А по дороге наткнулись на нее.
— Он тебя водит за нос, Олег. Все подстроено. За жареный материал он войдет в сделку с самим дьяволом. Если у него нет какой-либо связи с Квазимодо — то можешь отрезать мне голову.
— Я знаю, — согласился Олег.
— Взял бы ты этого Гуркина, да вытряс из него душу.
— Не могу. Такой вой в прессе поднимется — на Магадане будет слышно.
— Ну и черт с ним, с воем! Гуркин — это ниточка к Квазимодо. Если только их обоих не связывает нечто большее. А где был Гуркин, на какой даче?
— Да, собственно, даже не на даче. Вот еще одна причина, почему я не могу его потрогать за горло. Он был у доктора Саддака Хашиги. А как только я начинаю заикаться об этом иранце, мое начальство затыкает уши.
Тероян присвистнул. Он принял из рук Глории чашечку кофе и поблагодарил ее. Девушка, чтобы не мешать им, снова ушла на кухню. Карпатов проводил ее взглядом и продолжил:
— Я выяснил то, что ты просил. Хотя это и было непросто. Во всех тринадцати, а теперь уже четырнадцати случаях Хашиги находился здесь, в Подмосковье.
— Так я и знал! — воскликнул Тероян. — И что же, к нему никак не подступиться?
Олег покачал головой.
— Слишком высоко летает. Чересчур большие тузы стоят за его спиной.
— И участвуют в его ночных оргиях, — добавил Тим. Он передал ему то, что услышал от депутата Марзонова. А также рассказал и о вчерашнем инциденте с мотоциклистами на Ярославском шоссе. Лишь не упомянул о проведенной на постоялом дворе ночи и о происшедшей там драке. И уж конечно, ничего не сказал о телефонном звонке от Квазимодо, поскольку Карпатов просто бы не поверил в это и счел бы его повредившимся в рассудке. Но и без того Олег был весьма рассержен услышанным.
— Тебе пора прекращать свои самостоятельные расследования, — строго произнес он. — Теперь все свои шаги будешь согласовывать со мной. И вообще не выходи из дома. Считай, что я тебя сажаю под домашний арест. Если тебе наплевать на себя, подумай хотя бы о девушке.
— Я только это и делаю.
— Ты не представляешь, в какую игру ввязался. Если в этом деле замешан Хашиги, то он прихлопнет тебя, как муху. Да и меня тоже.
— А я думал, что мы вроде бы на своей земле?
— Думать не запрещено, но надо учитывать и реальное положение. Власть в стране у тех, кто стоит за Хашиги. И башкой эту стену не прошибешь.
— Но попробовать-то можно?
— Я тебе запрещаю.
— Что же, сидеть и ждать, пока наших детей будут калечить и отнимать разум? Пока вся эта московская нечисть, все эти оборотни будут потворствовать тому?
— Я делаю все возможное, чтобы поймать преступника.
— Но не можешь пошевелить и пальцем в сторону Саддака Хашиги, — Тероян полез в карман за платком, но вместе с ним на пол упал металлический предмет. Карпатов быстро нагнулся и поднял его. И оба они с удивлением смотрели на скальпель в его руках.
Глава двенадцатая
ПРОГУЛКИ ПРИ ЛУНЕ ПО СТАРОМУ КЛАДБИЩУ
Полковник МУРа Карпатов ушел, так и не добившись от Терояна вразумительного ответа — с какой целью тот носит в кармане сей медицинский инструмент, не карандаши же обтачивать? Но Тим и сам толком не знал, как скальпель оказался в его брюках? Возможно, он сунул его туда по ошибке, когда вновь разбирал предметы в кожаной сумочке. Наверное, подумал он, надо было рассказать Олегу о кадрах на видеокассете, и о том, что он обнаружил в бункере хозяина харчевни. Но это были его находки и, (из-за какого-то глупого тщеславия — он вынужден был признаться себе в этом) ему не хотелось делиться своими секретами со школьным приятелем. Он шел к истине своим путем, самостоятельно, рассчитывая только на собственные силы. Достав сумочку, Тим бросил туда скальпель, а внимание его привлекли еще два предмета: связка ключей и перстень с печаткой и вензелем в виде буквы «С». Начальная буква имени? Серый?.. Или — Сатана? Тероян усмехнулся. А ключи, конечно же, от врат ада. Ну что же, не пора ли ему проведать — что там творится, в преисподней? Поддерживается ли температурный режим, все ли грешники на учете в дьявольской бухгалтерии?
Кроме этой связки в сумочке лежал и еще один ключ — отдельно: массивный, длинный, пригодный
