В комнате стояло зловоние – вероятно, то был запах смерти.
– Здесь так воняет! – захныкал Джастин.
Зажав малышу рот, Мейриона и сама задержала дыхание. Как они смели оставить ее отца здесь! Почему Пьер не позаботился, чтобы тело убрали?
Боль и ярость охватили ее.
– Я обо всем позабочусь, отец, обещаю.
Малыш не отрываясь смотрел на безжизненное тело.
– Он что, умер? – спросил мальчик, не выказывая ни отвращения, ни участия, одно лишь любопытство.
То, что малыш спокойно, как естественную часть жизни воспринимал смерть, делало ситуацию не столь ужасной.
– Да, милый. Он мертв, а мы должны спасти остальных, потому что мы живы.
Поспешив к стоявшему у стены шкафу, Мейриона рывком потянула его на себя. Раздался скрип, и между стеной и шкафом образовалось узкое пространство.
– Скорее, Джастин, я знаю, где мы можем спрятаться. Пролезай вот сюда.
Отодвинув тяжелый гобелен, Мейриона стала осторожно открывать потайную дверь. Ржавые петли заскрипели: вероятно, Демьен был единственным, кто хоть иногда пользовался этим ходом.
На лбу у Мейрионы выступил пот. Что, если кто-то услышал скрип? Остановившись, она повернулась к двери и прислушалась.
– Мейриона, мертвые люди не могут слышать. Он никому не расскажет, куда мы пошли.
Мейриона нервно засмеялась.
– Молодец, Джастин! – Она крепко обняла малыша. – Какое счастье, что ты здесь, со мной.
Мальчик просиял от гордости.
– А теперь нам пора. – Мейриона указала на потайную дверь. Схватив свечу с туалетного столика, она подтолкнула мальчика в темный проход и сама последовала за ним. Когда она изнутри потянула ручку на себя, дверь опять заскрипела ржавыми петлями.
Перед ними тянулся длинный сырой коридор. Свет одинокой свечи слабым пятном плясал на стенах, 294 освещая лишь небольшую часть пути. Густая паутина коснулась лица Мейрионы, и она попыталась смахнуть ее, но клейкие нити прилипли к пальцам.
– Я боюсь, когда темно, – снова захныкал малыш.
– Ничего, милый. Представь, что ты рыцарь. Джастин ничего не ответил и лишь крепче вцепился в ее юбку.
Мейрионе казалось, что они идут уже целую вечность. Что она скажет Годрику? Позволят ли ей вообще говорить с ним? А если она не сумеет пробраться в его лагерь?
Отбросив свои страхи, Мейриона прибавила шаг и вскоре увидела, как вдали мелькнул луч света. Она с облегчением вздохнула.
Когда беглецы добрались до конца подземного хода, яркий солнечный свет на мгновение ослепил их, а как только зрение вернулось, прямо перед собой Мейриона увидела походные палатки. В зелени ближних деревьев видны были верхние части стенобитных машин.
Подхватив Джастина, она бросилась по направлению к лагерю, но вдруг ее шаги замедлились. Не сошла ли она с ума, отправляясь к Дракону, как ягненок на убой? И что она скажет ему?
Неожиданно из-за большого валуна появилась огромная рыжеволосая туша. Мейриона вздрогнула и крепко прижала к себе Джастина.
– Медведь!
– Миледи! – Тон Байрона вряд ли можно было назвать приветливым. – Демьен рассказал нам о тайном ходе, и мой господин догадывался, что, возможно, ты попытаешься им воспользоваться.
Мейриона несколько раз моргнула, она определенно ничего не понимала.
– О чем это ты?
– Сейчас вы пойдете со мной. Больше вам не удастся убежать. – Он грубо подтолкнул ее вперед.
Мейриону охватил гнев.
– Пусти меня, болван! Я иду к Годрику, а не от него! Ребенок беспокойно заворочался у нее на руках и вдруг громко заревел.
– О, Джастин, прости!
Мейриона прижала голову малыша к груди и осуждающе взглянула на Байрона, как бы говоря: «Вот видишь, что ты наделал!»
– Плохие люди поймали нас, потому что мы ушли. Мама велела мне оставаться в замке!
Мейриона невольно улыбнулась:
– Тихо, детка. Байрон вовсе не такой плохой, каким кажется.
– Но у него только одна рука!
