Годрик пожал плечами.
– Король, церковь – все поддержат твои притязания. – Байрон прищурился: – Или ты забыл, что такое тюрьма? Эта маленькая сучка продала тебя в рабство.
Годрик внезапно развернулся, и его пальцы сомкнулись на горле товарища.
– Ты будешь обращаться с ней как подобает ее титулу. Она должна стать моей женой.
Байрон стоял не шевелясь, и в конце концов Годрик отпустил его.
– У тебя будет больше прав, если ты лишишь ее девственности…
– Знаю. Но я хочу ее завоевать. Здоровяк потер горло волосатой ручищей.
– Для завоевания не осталось времени. Муж леди может объявиться уже сегодня вечером, и тогда все, что мы спланировали, окажется напрасным.
Некоторое время Годрик молча постукивал пальцами по рукояти меча. Это было не самое лучшее решение, но…
– Ты прав, старина.
– Пора покончить с этим. Она не заслуживает твоей жалости. – Байрон хлопнул Годрика по плечу. – Король Эдуард будет рад узнать, что ты умеешь обращаться со сбившейся с пути женщиной. Кроме того, ты можешь обойтись с ней мягко. Тебе известно много способов облегчить боль женщины в первый раз.
Взвешивая слова своего друга, Годрик не спеша поглаживал подбородок.
– Пожалуй, именно так мне и следует поступить.
– Похищение прошло, как и планировалось?
– Даже легче, чем можно было ожидать. Жаль, что мужа там не было: я бы не прочь сразиться с ним.
Вдруг став серьезным, Байрон положил руку на эфес меча.
– Тебе следовало убить мужа Мейрионы, взять ее, и дело было бы сделано.
Годрик раздраженно отмахнулся:
– Разве мало крови пролито на пути в Англию?
– Одной смертью меньше, одной больше – какая разница?
Вглядываясь в чашу, Годрик следил за белками, резво скачущими по деревьям. Воспоминания о многих битвах всплыли в его памяти.
– Невозможно убить всех врагов. Я поклялся, что, когда мы выберемся из этого ада, я буду жить в мире и у меня будет уютный дом. Мне не удастся этого достичь, если я убью человека, который дорог ей.
– Но ты также не найдешь спокойствия, пока ее муж жив.
Неподалеку среди деревьев в раннем утреннем свете заблестели волосы Мейрионы: она приближалась легким неторопливым шагом, и каждое движение подчеркивало плавную линию ее бедер. Годрик почувствовал жар в паху. Байрон прав: как только они доберутся до замка Монтгомери, он тотчас поведет ее в свою спальню.
Пнув ногой листья, Байрон уставился в землю.
– Кстати, о мире. Есть кое-что, о чем тебе следует знать.
Годрик обернулся, с неохотой отрывая взгляд от покачивающихся бедер Мейрионы – это зрелище его буквально загипнотизировало.
– В чем дело?
– Это касается Оуэна. Годрик сжал кулаки.
– Вы опять поссорились?
– Нет, но я не хочу говорить при леди.
– Она еще далеко. Выкладывай. Байрон почесал пышные рыжие усы.
– Во время рейда он совсем обезумел: поймал деревенскую девчонку и…
Годрик скрипнул зубами.
– Он убил ее?
– Нет, мы успели оттащить этого дурня. Девчонка вопила как резаная, а он весь был в крови, не знаю чьей – его или ее. Она убежала, прежде чем мы смогли остановить ее.
На щеках Годрика заходили желваки: он чувствовал, как ярость поднимается к горлу.
– Я же приказал никого не трогать. Ладно, я сам с ним разберусь.
Отступив назад, Байрон чуть не упал, споткнувшись о корень дерева.
– Помни, что он еще юноша, который хочет казаться мужчиной.
– Достаточно взрослый, чтобы выполнять приказы.
– Ты ведь не собираешься его убить? Он хороший воин.
– Никто в моем отряде не имеет права нарушить приказ. Никто. – Не прибавив ни слова, Годрик направился к сидевшим неподалеку солдатам.
