– Я ухожу в другую комнату, – разбудил папа маму ночью.
– А-а-а? Что? – не поняла одна.
– Я ухожу, – прошептал папа.
– Куда? – ахнула мама. – А я? А дети? Ты с ума сошел?
В этот момент я проснулась и заплакала.
– О господи! – вздохнул папа. – Сумасшедший дом!
Несколько дней папа спал в гостиной и оттуда бегал к моей кроватке. Маме очень понравилось спать одной, она ложилась по диагонали и крепко засыпала, так, что даже на мои крики не реагировала.
– Все. Я возвращаюсь, – объявил наконец папа. – Это теряет всякий смысл.
– Почему? – спросила мама, которая только-только начала высыпаться и престала подскакивать от того, что рядом кто-то ворочается, забирает одеяло, поправляет подушку и бурчит.
– Потому что, – отрезал папа. – Сима меня зовет по ночам. Она ко мне привыкла.
– Не могу понять, в чем дело, – говорил ночью папа, – зубы уже все вылезли, не болеет, почему она не спит? Скажи мне, почему она не спит?
– Не знаю... – простонала мама. – Давай об этом утром поговорим.
– Уже утро, четыре часа, – буркнул папа.
– Если ты сейчас же не ляжешь, я не знаю, что сделаю, – пригрозила мама.
– Я не могу, она держит меня за руку.
– Это ты ее держишь за руку! Отпусти ее и ложись!
– Кстати, раз уж ты все равно проснулась, нужно пижаму ей поменять и белье, мы компот пролили.
– Прямо сейчас? – Мама уже закипала.
– А что, она должна на мокром спать? – возмутился папа.
– Да, пусть спит на мокром. До утра ничего не случится. – Мама отвернулась к стенке.
Папа вздохнул и начал менять все сам.
– А где лежит наволочка? А есть нормальная простыня? У нас одно одеяло? – то и дело спрашивал он маму, которая, конечно же, не спала, но не двигалась и не отвечала. На самом деле она изо всех сил зажмурилась и считала овец.
– Ну почему она не засыпает? Почему? Уже пять утра! – закричал на всю комнату папа.
– Потому что это ты виноват! Ты никому спать не даешь! – с возмущением ответила мама. – Ни себе, ни людям!
– Ты сейчас поняла, что сказала?
– Давай утром разберемся, что я поняла, а что нет! Зачем ты ей чай делал? Тебе обязательно именно сейчас чай заваривать? У нее есть вода в поильнике.
– Она воду не пьет! Ей хочется чаю! – кричал папа.
– Да, она так тебе и сказала – не хочу воду, хочу чай. Не говори ерунды. Она вообще пить не хочет!
– Нельзя к ней не подходить! А меня она зовет, потому что ты к ней не подходишь!
– Это что, упрек?
– О господи!!!
Хорошо, что папа с мамой утром не помнят, как ругались ночью. Точнее, они помнят, что ругались, но было это прошлой ночью, или предыдущей, или на прошлой неделе...
Мы заболели. То есть заболел Вася. Мама выложила на кухонный стол гору всяких лекарств и начала его лечить. Капли в нос, сироп от кашля, таблетки для иммунитета. А потом заболела я.
– Почему? Почему все сразу? – восклицала мама.
Все очень просто. И вирус тут ни при чем. Просто Вася разрешал мне облизывать и грызть флакончик с каплями в нос и давал свою сопливую салфетку. А таблетку от иммунитета я достала сама и засунула себе в рот.
– Сима! – закричала мама, подхватила меня под мышки и начала выковыривать таблетку из-за щеки. – Плюнь немедленно.
Но я всегда все делаю наоборот, поэтому укусила маму за палец.
– Ай! – закричала мама.
Теперь в соплях ходили мы оба. Мама зажимала меня на диване и пшикала спеем в нос. Я отворачивалась, выкручивалась, и мама попадала мне то в глаз, то в рот. Ей приходилось меня хватать и бежать мыть в ванную.
– Вася, немедленно собери свои бумажные салфетки и выброси! – кричала она, пробегая мимо Васиной комнаты.
Весь дом был усыпан салфетками, как снежными комьями.
А потом заболел еще и папа. Невралгией. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Мама металась от папы к Васе и ко мне. На плите все время булькали кастрюльки – она заваривала шиповник, имбирь и другие травы. Остаток кухонного стола занимал ингалятор.
– На, выпей. – Мама ставила перед Васей кружку с отваром.
– Не буду, он горький, – говорил Вася.
– Пей, я сказала!
Вася морщился, давился, дул на свой язык, но пил.
На столе осталась кружка. Мама глотнула, думая, что это чай.
– Тьфу, что за гадость! – Она побежала выплевывать все в раковину.
– А я это, между прочим, пил. Почти целую кружку, – сказал Вася.
– Имбиря переложила, – догадалась мама.
– Ты хотя бы пробуй то, что детям даешь, – заметил Вася.
В этот же вечер мама дала папе вместо болеутоляющей таблетки свечку от температуры.
– Пей, – велела она.
– Ты уверена, что это таблетка? Не похоже, – осторожно сказал папа.
– Пей, не рассуждай! – прикрикнула на него мама.
– Хорошо. Я выпью. Ты иди, – ласково попросил ее папа.
Мама убежала к нам, а папа выбросил свечку в мусорное ведро.
Меня она намазала нутряным жиром, у которого был ужасный запах. Жир предназначался для Васи, а досталось все мне. Я чесалась, ерзала и елозила. Вася смотрел на меня с жалостью.
Васе мама накапала папиной валерьянки, и он сразу уснул. А папу посадила дышать над ингалятором. Папа так надышался, что забыл про невралгию.
– Ты чего? – спросил папа маму поздно вечером.
Она сидела на диване, положив голову на руки.
– Устала. Перенервничала, – ответила мама.
– Чего ты хочешь? Я все сделаю.
– Хочу снять номер в гостинице. Дня на три. Или хотя бы часа на три, – ответила мама.
Когда я только родилась, мама ходила на массаж.
– Сколько времени до следующей клиентки? – спрашивала она массажистку.
– Полчаса, – отвечала та.
Массажистка выключала свет, укрывала маму одеялом и уходила. Мама спала полчаса сном младенца. Иногда она уходила в кафе под домом, пила кофе и смотрела в окно, слушала разговоры людей за столиками, читала или просто смотрела в чашку с кофе и долго размешивала сахар. Она и сейчас так отдыхает.
– Скажи спасибо, что тебе этого хватает, – говорит бабушка, когда мама жалуется ей на усталость.
Бабушка совсем к нам не приезжает, но все про нас знает. Даже больше, чем мама.
– Не спорь с Симой. Она все равно на своем настоит. Не мытьем, так катаньем. С ней лучше соглашаться и дружить. Она жесткая. Вся в тебя, – говорила бабушка маме по телефону.
– Откуда ты знаешь? – удивлялась мама.
– Ты была такой в детстве. Сима – твоя дочь.
Это правда. Я все равно сделаю по-своему. Мне, например, нельзя выбегать на дорогу – там машины
