— Так значит, Бэйл рисует картину со скрытым смыслом, передает ее в фонд, а там работу без задней мысли вывешивают в онлайн-галерее? И последователи Бэйла могут спокойно прочесть его инструкции?
— В яблочко, — отвечает Лернер. — Надо лишь знать, как расшифровывается послание.
— Так тут еще не все? — Вито не может оторвать взгляд от низа странички. — Последняя картина была вывешена шесть дней назад. — Он дважды щелкает по изображению мышкой. — Вы ее видели?
— Ну конечно, — говорит Лернер. — Вам она ничего не напоминает?
Capitolo LX
Ритуал пошел прахом, и Гатуссо больше не боится нарушить священные границы прямоугольника. Он бросается вслед за Таниной.
Томмазо едва успевает перехватить его.
Оба падают на землю. Факел вываливается из рук, и Томмазо остается совсем безоружным.
Аколиты налетают на него, словно голодные псы. Страшные удары сыплются на голову, на лицо. Костяшки вражеских кулаков сдирают кожу со скул.
И все же Томмазо крепко держит Гатуссо за ноги. Драться он, может, и не умеет, но коли вцепился в кого-то, не выпустит ни за что.
Пинок по руке. Нервы вспыхивают болью, однако хватку Томмазо не теряет. С каждой секундой, что он удерживает Гатуссо, Танина еще на шаг удаляется от опасности.
По запястью ударяют чем-то деревянным, кажется дубиной, и Томмазо больше не чует руки. Пальцы сами собой разжимаются.
Гатуссо моментально встает на ноги.
Но Томмазо прыгает на него и валит, ухватив за поясницу. Первосвященник начинает лягаться.
Еще удар дубинкой.
На этот раз прямо по темени.
Череп расколот.
Глаза и виски взрываются болью, накатывает темнота. Падая лицом в смердящую землю, Томмазо молится, чтобы Танине удалось бежать.
Следующего удара он не чувствует. Не чувствует и остальных. Он уже мертв.
Аколиты помогают Гатуссо подняться, и жрец взглядом ищет Лидию. Пламя пожрало ее, оставив обугленные кости.
Обернувшись к послушникам, Гатуссо командует:
— Найдите девчонку. Разбейтесь на группы и ищите. Вы двое — там, вы двое — вдоль берега. Остальные — за мной.
А далеко впереди Танина бежит. Потерялась и не знает, куда двигаться, но бежит. Бежит так быстро, как никогда в жизни не бегала.
Невидимые кусты ежевики цепляются за ноги. Танина вдруг спотыкается и, задев низко нависшую ветку, роняет одну табличку.
Артефакт пропал. Исчез в густой траве.
Танина останавливается.
Начинает искать. Найти табличку кажется девушке важнее, даже чем спастись самой. Пальцы на что-то натыкаются. Ветки. Танина отбрасывает их в сторону. Нет, это кости! Человеческие кости.
Табличка упала в неглубокую могилу — одну из десятков на острове, где сложены немые останки жертв чумы.
За спиной раздается шелест. Погоня близка. А табличка с мордой демона где-то в могиле. Глубоко вздохнув, Танина погружает обе руки в кучу костей и праха. Ищет она не табличку, а место, где бы укрыться.
Хрустят ветки под ногами преследователей, слышны крики. Мелькает меж голых ветвей пламя факелов. Голоса приближаются.
Танина смирно лежит в изножье могилы, накрытая гниющим покрывалом из черепов, ребер и костей ног.
Вот голоса раздаются над ямой. Танина замирает, будто и сама умерла.
По ней ползают черви и личинки, разбуженные внезапным вторжением и запахом свежей плоти. Они на шее, у век, терпеливо пробираются к сочной мякоти глаз и в теплые отверстия на лице.
И все равно Танина сохраняет недвижность.
Волосы кишат мелкими тварями, и кожа невыносимо зудит. Танина едва сдерживает панику, когда приходится сплевывать паразитов. Но она терпит. Терпит в молчании, которым возгордилась бы мать. Терпит до самого утра.
И только на рассвете Танина впервые смеет пошевелиться.
Она напрягает слух, пытаясь расслышать чужие шаги, голоса. Вокруг все тихо.
Погоня отозвана.
Танина садится прямо, раскидав выбеленные кости, и тут же остервенело принимается вычесывать руками из волос паразитов.
Сердце бьется так сильно, будто вот-вот лопнет.
Завидев впереди воду, Танина едва не срывается с места в лагуну, чтобы смыть с себя насекомых. Вместо этого она погружает руки под кости и ищет табличку.
Лишь на самом дне, под грудой скелетов находится пропажа.
Пот градом стекает по всему телу, и кожа зудит от укусов. И все же Танина довольна — «Врата судьбы» у нее. Остается выполнить завет матери, сохранить их отдельно друг от друга, не дать никогда соединиться.
Быть посему.
Сначала Танина бежит с этого острова, а после спрячет таблички где-нибудь, где их никто не найдет. Где-нибудь подальше отсюда.
Девушка оглядывается, но лодки нигде не видит. Рискнуть и отправиться на поиски нельзя. Нельзя и оставаться в Венеции. Собрав гнилые доски возле могилы, Танина находит еще деревяшки у берега.
Затем она быстро входит в воду и ныряет в нее с головой. Вынырнув, отряхивается, счастливая, что хоть ненадолго получилось избавиться от нестерпимого зуда. Танина отрывает от мокрого платья полосы ткани и с их помощью связывает доски в хрупкий плотик. Крепит таблички к доске покрупнее.
Осторожно снова входит в воду. Плот вроде не тонет, держится.
Коротко помолившись — частью за мать, но больше за брата, которого не знала и который отдал жизнь за сестру. — Танина делает глубокий вдох и отталкивается от берега.
Если повезет достичь материка, Танина отправится на юг.
Скорее всего, в Рим, где можно неузнанной начать новую жизнь.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Глава 70
