Как вы на льду воспринимаете время? Скажем, до конца матча остается три секунды…
Третьяк: Например, мы ведем в счете в решающем матче мирового первенства. И три секунды до финального свистка… Ты эти три секунды буквально объемно осязаешь. Они заполняют тебя. Вот сейчас прозвучит свисток, и ты – чемпион! Это ожидание бывает по своей определенности даже острее, чем сам результат.
Бывает, торопишь время – чтобы скорее оно прошло. Бывает наоборот. У пас есть и плачевные примеры потери чувства времени. Например, последний матч со сборной НХЛ в Москве мы проиграли за несколько последних секунд. Расслабились, вот и поплатились за это. Хороший был урок. С тех пор я никогда не даю себя убаюкивать до самого конца поединка. Урок запомнился. Именно канадцы научили меня не расслабляться до самого финального свистка.
Психолог: Ответьте теперь на такой вопрос: воспроизводите ли вы соревновательные ситуации заранее в своем воображении или на площадке? Совершенствуете ли таким путем варианты своих будущих действий в воротах?
Третьяк: Я могу сказать, как провожу свою утреннюю тренировку перед игрой. Именно здесь и происходит то, о чем вы говорите.
После разминки я встаю в ворота. Без помех настраиваю свое внимание на детали. Скажем, думаю о различных вариантах бросков из разных точек и о способах их отражения. Мысленно вижу проходы соперников и выбираю самое удобное место в воротах. Причем соперников я представляю не абстрактных, а вполне реальных. Если нам предстоит матч с канадцами, то моделирую «канадский вариант», если со шведами, то «шведский».
Психолог: Давайте предположим, что в ходе игры вам срочно надо заменить в воротах травмированного товарища. Ситуация • – экстренная. Время адаптации сокращено до предела. Как в таком случае проходит ваша подготовка?
Третьяк: Моментально делаю разминку. Словами мобилизую себя: «сейчас будет тяжело», «приготовься…». Помогает то, что я знаю ситуацию на поле.
Психолог: Наверняка вы переживаете за свою команду, когда тренер вместо вас ставит в ворота другого голкипера. Что в таком случае лучше: смотреть матч, чтобы быть в курсе событий, или не смотреть и тем самым сохранить нервную энергию?
Третьяк: Поскольку я сижу на скамье запасных, в метре от льда, то как не смотреть?… Конечно, утомляет это очень сильно. Я, бывает, в запасе устаю больше, чем во время игры. Стараюсь без надобности не ходить ни на футбол, ни на хоккей, ни на другие спортивные игры.
Психолог: Предположим теперь совсем нереальную ситуацию: вы сидите на скамье до выхода на площадку с завязанными глазами. Насколько повлияет на ваши действия отсутствие зрительной оценки?
Третьяк: Повлияет… Однако я не могу определенно сказать, что же лучше: наблюдать за игрой, чтобы быть в курсе событий, или не наблюдать, чтобы сохранить нервную энергию.
Психолог: Какое значение, на ваш взгляд, имеет осознание сильных и слабых сторон соперника?
Третьяк: Очень большое. Я, как вратарь, должен знать манеру игры, достоинства и недостатки всех полевых игроков, которые могут выйти на лед против нашей команды. Меня иногда спрашивают: боитесь ли вы того или иного игрока? Я никого не боюсь. Бояться вратарю нельзя – ни шайбы, ни соперников. Надо стараться детально изучить действия всех соперников и под каждого из них подстраивать свою тактику. Я примерно знаю, кто и как будет обыгрывать меня, на кого нужно выкатиться подальше, а кого встретить на линии ворот.
Психолог: Академик Павлов делил людей на два типа: художественный и мыслительный. К какому типу относите себя вы? Преобладает ли у вас во всем рациональный подход или же вы живете эмоциями, вспышками?
Третьяк: Видимо, я все-таки рационалист.
Психолог: В любой деятельности можно выделить три мотива: стремление к результату, к самой деятельности и желание получить общественную оценку. Какой мотив вы считаете ведущим для себя в настоящее время?
Третьяк: Мне кажется, первый. Смысл большого спорта в том, чтобы стать чемпионом, самым лучшим из всех. Иначе это будет просто физкультура.
Психолог: Вы как-то говорили, что, когда начали заниматься в хоккейной школе, вам безразличен был сам процесс игры, ее результат. Больше всего вам нравились внешние атрибуты: форма и прочее. Сейчас, как видно, мотивы изменились. Скажите, а испытываете ли вы удовольствие от самой деятельности в хоккее? Для вас это труд?
Третьяк: Труд. Я бы даже сказал, что весь большой спорт – это непосильный труд.
Психолог: Испытываете ли вы эстетическое наслаждение от своих действий на льду?
Третьяк: Да. Бывает, возьмешь трудную шайбу («мертвую», как у нас говорят), и у тебя прямо мурашки по коже. Взял! Это непередаваемое ощущение. Я отношусь к числу тех вратарей, которые гордятся не только числом пойманных шайб, но и тем, как они были пойманы. Но здесь же хочу заметить, что чаще я все же бываю недоволен своими действиями. Да это и плохо, когда человек все время собой любуется…
Психолог: Вас расслабляют или, напротив, мобилизуют неудачи, если они случаются в первые минуты игры?
Третьяк: Если гол мне забит в начале матча, то вновь настраиваться, конечно, очень тяжело. Гораздо тяжелее, чем после гола, скажем, пропущенного на 20-й минуте. Получаешь весьма ощутимую психологическую травму. Нападающие это знают и всегда стараются забросить шайбу в первые секунды. «Прощупать» вратаря, как говорится. Что требуется от голкипера в такой момент? Не потерять уверенности в своих силах – это главное. Отвлечься от нежелательной ситуации, не думать о ней. Славится тот вратарь, который и после пропущенной шайбы находит в себе силы сыграть так, словно ничего не случилось.
Психолог: Бы играете в маске. Суживает ли она объем зрительной информации?
Третьяк: Я этого не замечаю. Я настолько привык к маске, что она мне нисколько не мешает. Даже по улице мог бы ходить в маске совершенно спокойно.
