– Потерпите, госпожа. У этой истории есть продолжение, которого даже ты наверняка еще не слышала. Его Величество Михаил Каталакт недавно заключил договор с нынешним калифом Египта, согласно которому он сможет заново отстроить церковь при гробнице Иисуса Христа. Чудесная новость, правда? Разве тебя не радует, что теперь наши паломники снова смогут ходить в Иерусалим, молиться в возрожденной ромеями церкви, пользуясь защитой империи?
– Конечно, радует. Но я вижу по твоему лицу, что ты еще не все рассказал. Так говори же.
Чиновник кивнул.
– Дитя мое, ты ведь не думаешь, что договоры заключаются легко и просто? Ты же знаешь, иногда в них включают всякие дополнительные условия.
Мария почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.
– Эти условия касаются меня?
Куропалат снова кивнул.
– По желанию калифа ты вместе с некоторыми другими византийскими дамами будешь отправлена в Египет.
Мария зарыдала и бросилась на землю.
Чиновник поглядел на нее с некоторой даже жалостью.
– В наше время не каждой девушке выпадает возможность увидеть мир. Император согласен на твою поездку, а калиф обеспечит условия, достойные царевны из императорского дома. Кто знает, дитя, если ты приспособишься к сарацинскому обычаю, может быть, тебе удастся занять высокое положение в том обществе. У калифа множество сыновей, а для Византии было бы весьма выгодно, чтобы на египетском троне снова оказалась македонская царевна. Преуспев в науке, ты, конечно, помнишь, что Клеопатра тоже была гречанкой. Наша слава и наследие восходят к древнейшим временам и оказывают влияние на жизнь многих народов. Когда ты обдумаешь сказанное мною, ты благословишь ту минуту, когда я вошел в каменоломню. А сейчас я тебя покину.
Он удалился, осторожно нащупывая дорогу своим длинным посохом. Мария даже не подняла голову, чтобы посмотреть ему вслед. Она все плакала и плакала, и ее слезы капали на нарубленный ею же строительный камень.
Двое рабов-африканцев, оставив свой дневной урок, в удивлении воззрились на нее.
– Харальд, о Харальд Суровый! – повторяла она. Но африканцы не знали иных языков, кроме своего родного, и поэтому не могли понять Марию. Покачав головой, они вернулись к работе, оставив ее плакать в одиночестве.
НАЧАЛО ОХОТЫ
Бунд получил от одного из своих соглядатаев сообщение о том, что стратиг Маниак засел в крепости Катания, расположенной неподалеку от вулкана, с каждым днем собирая вокруг себя все больше воинов, в том числе странствующих рыцарей-нормандцев.
Услыхав об этом, Харальд сказал:
– Сейчас самое время покончить с ним. Объединив свои силы, мы без труда сумеем сделать это.
Бунд ничего не ответил, только опустил глаза, как будто разглядывая мозаичный узор на полу. Наконец, он проговорил:
– Я мечтал о том, чтобы выступить вместе с тобой, брат. Но мне сообщили, что властитель Туниса желает покончить со мной и сжечь Сиракузы. Сейчас он как раз готовится послать против меня флот. Его гавань лежит всего в ста милях отсюда, и при хорошем ветре он будет здесь прежде, чем падет Катания.
– Не стоит так расстраиваться, – хлопнув его по спине, молвил Харальд. – Такое может случиться с любым полководцем. Оставайся здесь, готовься отразить нашествие тунисцев. Я же со своими варягами сам разделаюсь с Маниаком. В конце концов, это у меня с ним счеты, а не у тебя.
Эти слова, похоже, совсем не утешили Бунда.
– Катания – крепость весьма древняя, – заметил он. – И с годами ее стены достраивались и становились все мощнее. Чтобы их разрушить, потребуется множество больших осадных машин, а я сейчас в таком положении, что не могу дать вам свои катапульты.
Харальд рассмеялся.
– Даже если ты и дал бы их нам, у нас все равно нет людей, умеющих ими пользоваться. Мы, варяги, странствуем и воюем налегке. С инженерной мыслью у нас всегда было туго. Так, что ни о чем не волнуйся. Отражай себе приступ тунисцев, а мы покуда поработаем мечами и вернемся, когда получим желанный трофей, голову Маниака. Хорошо?
Бунд грустно кивнул.
– Лучше, похоже, ничего и не придумаешь.
На следующий день варяги с малым количеством припасов выступили в направлении крепости Катания.
Прибыв на место на второй день, в сумерках, они разбили лагерь на берегу реки Симето, намереваясь пойти на приступ этой же ночью, перед рассветом.
Однако, когда они увидели крепость, Ульв пробормотал:
– Скорее исландский пес научится плясать ирландскую джигу, чем мы проберемся в этот каменный улей.
– Лично я пришел сюда не затем, чтобы посмотреть на сию достопримечательную твердыню и отправиться домой не солоно хлебавши, – сказал Гирик. – Пройдусь-ка я вокруг стен, авось чего и угляжу. Может, смогу научить вас, скандинавов, кое-чему, чего вы не знаете.
