Она увидела их — его и мать. Они целовали друг друга в губы, когда встречались по вечерам. У них был и ребенок — маленький мальчик, почти младенец.
Дубэ смотрела и не понимала. Действительно ли эта женщина ее мать? Где отец? Ей казалось, что она видела все в кривом зеркале, какие были на сельских ярмарках. В зеркалах люди отражались более тощими или более полными, чем на самом деле. Все казалось похожим на ее воспоминания, но одновременно все было бесконечно далеким. Спокойная жизнь, протекавшая в этом доме, была совершенно чужой, и Дубэ не понимала ее.
День за днем она следила за своей матерью, несколько раз пропустила утренние уроки с Учителем. Она продолжала испытывать противоречивые чувства: зависть и еще — досаду, любовь. Все эти чувства ее смущали, она переставала понимать себя.
Вечером, лежа в своей постели, она думала о загадке новой жизни своей матери. Без всякой причины она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и она закрывала глаза, чтобы не плакать. Она и сама изменилась за эти четыре года, разве она не знала об этом? Почему ее родители должны были остаться прежними? К тому же все это время они ее не искали, не пытались спасти. Это Учитель, а не они защитили ее, это он дал ей цель, научил ремеслу. И все равно она ощущала пустоту там, где хранилось не запятнанное ничем воспоминание об отце. Где же ее отец?
Она решилась только после долгих размышлений. Она оценила происходящее, понимала, что поступает глупо, но чувствовала, что ей надо все узнать.
Она закуталась в плащ, постучала в дверь. Мальчик, который открыл дверь, не узнал ее.
— Кто там? — спросил он из-за двери.
— Это я, — прошептала Дубэ.
Мальчика звали Дженна. Раньше они с ним почти не разговаривали. К тому же он только год работал на Учителя, в любом случае никогда не имел дела с Дубэ. Они лишь знали друг друга в лицо, потому что оба были связаны с Учителем. Иногда встречались, испытывая друг к другу симпатию, ведь они почти одного возраста.
Как только Дубэ заговорила, Дженна узнал ее. Вздохнул.
— Ты застала меня врасплох… заходи.
В его доме, скорее убогой лачуге, царил полный беспорядок: повсюду валялась одежда, какая-то наворованная добыча, везде разбросаны фрукты, еда. Когда Дженна не работал с Учителем, он занимался воровством.
Дубэ присела на стул рядом с красным деревянным столиком, сцепила руки. Она не осмеливалась глядеть ему в глаза.
— Тебя послал Учитель?
Дубэ покачала головой. Дженна язвительно усмехнулся:
— Однако! Значит, это — визит вежливости! Подожди, я что-нибудь предложу тебе…
Она схватила его за рукав, прежде чем он встал, и рассказала ему все. Дженна сосредоточенно слушал.
— Ты уверена, что это она?
Дубэ кивнула.
На какое-то время в доме воцарилось молчание.
— Ты хочешь к ней вернуться? — заикаясь, спросил Дженна.
И тогда Дубэ поняла. Она поняла, что за странное и тягостное чувство мучило ее в последние дни. Вернуться к матери или остаться с Учителем? Вот какое следовало принять решение, вот с чем были связаны угроза и обещание той мимолетной встречи среди толпы.
— Дело не только в этом… моего отца с ней нет.
Дженна откинулся на спинку стула.
— Так что же? Но, главное, что я могу сделать?
Дубэ объяснила ему. Она хотела, чтобы он разузнал, чтобы он попытался понять, что произошло после того, как ее изгнали из Сельвы, и куда девался ее отец.
— А почему ты сама этого не сделаешь?
— Я не хочу, чтобы она меня увидела…
— Она твоя мать, может, ты к ней хотя бы зайдешь?
Дубэ медлила.
— Не сейчас… сначала я хочу узнать, что произошло.
Дженна задумался.
— Ты сможешь оказать мне эту услугу? — спросила она, смущаясь.
— А что мне за это будет? Деньги у тебя есть?
Дубэ покачала головой и подумала о той мелочи, которую пообещал ей Учитель, если работа для старика будет сделана.
— Ты не можешь просто так оказать мне эту услугу?
Дженна вздохнул.
— Хорошо, хорошо. Трудно устоять перед прекрасными девичьими глазами, — ответил он. — Ты покажешь мне свою мать, и я посмотрю, что можно сделать.
Дубэ продолжала смущенно смотреть в пол, хотя в целом все оказалось неплохо.
— А я постою рядом и послушаю…
— Даже так?
Дубэ не ответила.
— Как скажешь, — заколебался Дженна.
Они условились встретиться на следующий день.
У Дубэ было время все обдумать. Она рассказала Дженне о Сельве, вспомнила одного дальнего родственника, приблизительно того же возраста, что Дженна. Она надеялась, что за это время с ним ничего не случилось. Дубэ рассказала Дженне о жизни в деревне, о той жизни, мельчайшие детали которой помнила.
— Ты спросишь у нее, как дела, что она тут делает, поговоришь о старых кумушках из деревни.
— Но я же ей совсем чужой! Ты действительно думаешь, что она расскажет мне что-нибудь?
— Я надеюсь…
Дубэ вернулась домой поздним вечером, она поужинала с Дженной и чувствовала себя виноватой. Конечно, Учитель беспокоился, он ждал ее, наверное, он устроит ей взбучку, тем более суровую, что она ее заслужила.
Дубэ медленно приотворила дверь и сразу увидела яркий свет. Камин горел, Учитель в нетерпении сидел за столом.
— Кто эта женщина?
Для Дубэ этот вопрос прозвучал как яростная пощечина, и она чуть не расплакалась. Только теперь она поняла, насколько неустойчив ее мир, насколько важно то решение, на пороге которого она стояла. Ее мать и прежняя жизнь, может быть, Сельва и Учитель, которому она была обязана.
— Извини меня за опоздание…
— Я знаю, где ты была. Я только хочу знать — почему. Ты не думаешь, что должна мне сказать?
Дубэ дала волю своим чувствам, ее слова полились потоком.
Учитель слушал ее не моргнув глазом, дал ей все рассказать, не обрывал ее, даже когда по ее щекам покатились слезы.
— Чего ты хочешь таким образом добиться?
Его голос вовсе не был разгневанным, напротив, в нем слышалось понимание.
— Я хочу узнать об отце… где он… что случилось за это время…
— Его здесь нет, Дубэ. Это та данность, которую слова твоей матери никак не смогут смягчить. Тебе этого не достаточно?
Дубэ и сама точно не знала, чего хочет.
— Учитель… это моя прежняя жизнь… а мой отец… мой отец… не знаю, как объяснить тебе, он был для меня всем. Если он здесь, если он искал меня…
