звали. Вопрос – где он решил залечь на дно? Ответа пока нет.
– Хорошую новость я услышала. Теперь выкладывайте плохую.
– Вы точно в порядке?
– Точно, – Дунаева сняла руки со стола, – говорите.
– Убийства женщин в Краснодаре продолжаются, на днях нашли еще одно тело. В кармане сарафана платочек с красным крестиком. Ваш брат объявлен в розыск. Он остается подозреваемым номер один. Поэтому хочу предупредить: если Олег захочет с вами встретиться, немедленно найдите меня. В его интересах самому явиться к нам. Понимаете? Это нужно прежде всего ему, а не мне. Иначе… Скажу честно: с ним никто не станет церемониться. Все эти допросы, следственные эксперименты с выездом на место, писанина – никому не нужны. Сотрудники оперативно-розыскного отдела крутые ребята и вовсе не гуманисты с большой буквы. Сначала эти парни стреляют, а потом вспоминают про наручники. Рубль за сто, Олега пристрелят при задержании – и закроют дело в связи со смертью подозреваемого. Поняли меня?
Девяткин подумал, что все его предупреждения – пустой звон. И если Олег Петрушин все же захочет связаться с сестрой, позвонить или встретиться, Дунаева и не подумает обратиться в милицию. А эту бабу из пушки не прошибешь, она сделана из стали и колючей проволоки. Пару минут назад чуть в обморок не грохнулась, и вот уже все в порядке. Щеки разрумянились, пальцы перестали дрожать, спина выпрямилась. Ольге Петровне, разумеется, не нужно знать, что сегодня судья выдал санкцию на прослушку ее стационарного и мобильного телефонов. А заодно уж на прослушку телефонов Гвоздева. Так что, захочет она связаться с милицией или как… Не очень это и важно.
– Позвонить мне в нужный момент – это не значит сдать человека, вашего брата, как пустую посуду, – ровным голосом продолжал Девяткин. – Это значит помочь ему. Дать ему шанс на спасение. А там уж как бог пошлет. Виновен – значит, покается, как на исповеди. Не виновен – значит…
– Можете не продолжать, я все поняла. – Дунаева сухо кивнула. – Еще какие-то вопросы? Или сообщения?
– Больше вас не задерживаю. Только один момент.
Девяткин выложил на стол фотографию Перцева.
– Я уже показывал вам этот снимок, – сказал он. – Но тогда в машине было плохое освещение. Посмотрите внимательно. И вспомните: когда, где и при каких обстоятельствах вы видели этого человека? Только не торопитесь.
– Никогда и нигде этого человека не видела, – покачала головой Дунаева. – В машине я хорошо рассмотрела фотографию.
– Ваш брат и этот человек, который называет себя Перцевым, знакомы. Это тоже установленный факт. Вы могли случайно встретить Перцева в Краснодаре. Или здесь, в Москве. Подумайте. Вспомните.
– Я и так слишком много думаю в последнее время, только этим и занимаюсь. От всех этих размышлений меня тошнит. Всего хорошего.
Она поднялась из-за стола и вышла из забегаловки. Через окно Девяткин видел, как Дунаева твердым шагом дошла до машины, открыла дверцу и села на водительское место. «Мерседес», мигнув фонарями, тронулся с места и пропал из вида. Девяткин подумал, что таких роскошных женщин, прекрасных с головы до пят, у него никогда не было. И конечно же никогда не будет. И не надо мучить себя вопросами «почему», и так все ясно как божий день. Он посидел минуту, перекладывая вилку из руки в руку, и взял вторую порцию дежурного блюда. Теперь спешить некуда.
Глава десятая
С раннего утра люди Вадика Безмена и еще пара ребят из местных заняли позиции в холле гостиницы, где жил Тихонов. Сыщик не привык валяться в кровати до обеда, он появился внизу в восемь утра, сел за руль «Жигулей». Выехал из микрорайона Комсомольский, пересек железнодорожную ветку и, проехав с ветерком еще километров десять, свернул в сторону лесополосы. Парни Безмена держались на почтительном расстоянии, съехав с дороги, они издали наблюдали в бинокль, как Тихонов тормознул, вытряхнулся из машины и вытащил из багажника саперную лопатку. Некоторое время он ковырялся в земле, потом снова сел за руль и тем же маршрутом вернулся в город.
До полудня он околачивался возле рынка, заворачивая подряд во все магазины. Купил мясные консервы, еще что-то по мелочам. В спортивном магазине взял страховочную веревку, какими пользовались альпинисты, пару фонариков и компас. Утомившись от беготни, остановился в закусочной «Светлячок» и плотно перекусил – то ли позавтракал, то ли пообедал. Опытный боец Сергей Косых, который был в группе за старшего, связался с Безменом и рассказал, чем занят объект наблюдения:
– Этот мужик какие-то понты кидает, не разберу. То ли он в поездку собирается. То ли в туристический поход.
– Если он еще не рассчитался за гостиницу, сто пудов он туда вернется, – рассудил Безмен. – Пусть местные панацаны за ним присмотрят. А ты возвращайся.
Безмен обосновался в доме своего хозяина Финагенова. Это был довольно просторный кирпичный дом, с множеством комнат, мансардой, балконом и земельным участком, обнесенным глухим забором. Все удобно, все под рукой, но никаких излишеств: мраморных бассейнов, зимних садов и прочей ерунды. Хозяин наведывался в город два-три раза в год, всегда по делам, надолго здесь не задерживался. Никогда не сорил деньгами и не приводил в дом легкомысленных девушек. Каждые полчаса Безмену докладывали о том, чем занят Тихонов. Но эта мышиная возня к делу не относилась. А реальных новостей не было. Послонявшись по дому, устав от ожидания, Безмен решил, что под лежачий камушек водочка не течет. А баклуши бить – водку не пить.
Вместе с Сергеем Косых, еще одним московским бойцом, местным авторитетом Шестом они сели в джип и поехали на городскую окраину, к шашлычной «Ласточка». За дальним столиком в углу сидел унылый тип с большой лысиной и длинным носом, одетый в темную курточку, светлую сорочку и серые милицейские штаны.
– Здорово, Сендык. – Шест протянул руку и махнул подбежавшему официанту: мол, уйди в тень, не до жратвы сейчас. – Чего-то ты, Сендык, плохо выглядишь! Усталый какой-то, помятый. И глаза как у кролика. Нажрался, что ли, вчера? Наверняка нажрался как свинья, как последняя скотина… Давай колись.
– Ты же знаешь, я не пью, у меня язва, – ответил Сендык. – Бегаю как заводной. Для вас стараюсь.
– Ну, ты ведь не за спасибо стараешься, – усмехнулся Шест. – Ладно, давай к делу. Только в телеграфном стиле. Мы спешим.
– Человек из гостиницы, ну, Тихонов, работает по договору в одной московской юридической конторе, – сказал Сендык. – Числится консультантом, а чем конкретно занимается – сказать не могу. Разведен, от первого брака ребенок двенадцати лет. По образованию инженер электронщик. Занимает двухкомнатную квартиру в Крылатском, там же проживает его престарелая мать.
– Короче, этот фраер – так, пустое место, – сделал вывод Шест. – Плюнуть на него и растереть. Консультант какой-то, ядрена вошь.
Сендык согласно кивнул:
– Вот тут я записал его адресок, московский телефон. И на всякий случай адресок его бывшей жены. Проживает вместе с ребенком.
И протянул сложенную вдвое бумажку.
– Мне эта хрень до лампочки, где его баба проживает. И с кем… – Шест махнул рукой, и мент убрал листок в карман.
– Еще вы интересовались неким местным парнем, Гришей Курляндским, кличка Пых.
Мент посмотрел через пыльную витрину на противоположную сторону улицы. У обочины стоял светло- серый с металлическим отливом «фольксваген». Видно без очков, тачка не слишком новая, порядком попиленная. В глаза бросались приметная вмятина на заднем крыле и трещинка, прорезавшая наискосок ветровое стекло. Как ни крути, Сендык сотрудничает с братвой не первый год. Когда был совсем бедным, брал деньгами. Так, крошки клевал, как мелкая птичка. Сейчас с наличностью особого напряга нет. Вот недавно строительство веранды закончил, пальто новое купил, с меховым воротником, еще костюм красивый, импортный. Кое-что на черный день отложил. Грех жаловаться.
А вот достать в городе приличную иномарку, да такую, чтобы стоила недорого, дело трудное. Даже для майора милиции, сотрудника ГУВД. Этот «фольксваген» Сендык давно отработал, он рисковал, он сливал
