Он хотел закрыться компьютером, как щитом, но вовремя сообразил, что это плохой вариант. Дубина, опускаясь вниз, описала полукруг, рубанула воздух. Дима успел увернуться, отступив в сторону и назад. Человек дышал тяжело, будто воз тащил.
– Не уйдешь… Не такой скотине рога обламывал.
– Погоди, браток, – немеющими губами прошептал Дима. – Дай…
– Сейчас дам, – пообещал человек. – Дам – не встанешь. – И, шагнув вперед, сделал ложный замах, твердо решив кончить дело ударом сбоку в голову.
Радченко отбросил сумку в сторону, решив, что с этим мордоворотом он как-нибудь справится. Человек нетрезв, он слишком тяжелый и медленный.
Противник занес дубину над головой, но не успел опустить. Дима повернулся к нападавшему боком и врезал ему подошвой башмака в пах. Мужчина бросил дубину и медленно опустился на колени, зажав ладони между ног. Из глотки вырвался тихий стон. Схватка была закончена.
Радченко подхватил компьютер и инстинктивно поднял голову кверху. На балконе номера Джейн Майси стояли двое мужчин; свесив головы вниз, они внимательно смотрели на него. Рука одного опустилась под пиджак, на брючный ремень; сверкнула и пропала вороненая сталь крупнокалиберного пистолета. Или это была вспышка выстрела? А следом негромкий хлопок, будто с высоты второго этажа сбросили канистру с водой, которая раскололась, ударившись о камни.
И снова хлопок выстрела, на этот раз далекий, почти неслышный, потому что могучий ураган уже сорвал Диму с места. Сорвал, как высохшую былинку, и понес в темную глубину подворотни, в узкие лабиринты спящих улиц, в слепую ночь, в неизвестность.
Ноги, помимо воли, уносили его все дальше от гостиницы. Почему гостиничные воры стреляли в него? Или в этом городе так принято знакомиться с приезжими людьми? Сначала подстрелить, а потом уж все остальное?
Несколько поворотов, глухой тупик, калитка в заборе. А дальше – узкая кривая улица, освещенная тусклым фонарем, чьи-то тени, гудок тепловоза из темноты. Видимо, где-то рядом товарная станция. И, чтобы не потерять этот ориентир, надо держаться правой стороны, двигаться на эти гудки.
Первая неделя в Москве оказалась спокойной, заполненной рутиной работы и плохо устроенным бытом в небольшой казенной квартире. В субботу Джейн выбралась на открытие выставки известного художника, картины которого похожи на цветные фотографии, и, проскучав два часа в обществе своего начальника Чарли Хейнса, вернулась домой.
Она разогрела в микроволновке вареного цыпленка и устроилась на кухне с новым романом «Смерть дышит в затылок», предвкушая удовольствие от приятного вечера в одиночестве, и тут раздался телефонный звонок. Джейн сняла трубку.
Незнакомый мужчина говорил густым басом. Скороговоркой извинился за то, что звонит в неурочное время, и представился: Борис Хабаров, генеральный директор компании «Свифт – Строй». Джейн наморщила лоб: имя знакомое.
– Наверное, обо мне говорил Алекс Шатун, – вслух ответил на ее мысли Хабаров. – Я хотел предложить вам небольшую подработку. И вы, кажется, не против того, чтобы отвлечься от основных служебных обязанностей? Мне нужно, чтобы независимый специалист… Ну, это лучше не по телефону. Мой офис в районе Фрунзенской улицы. Когда мы сможем встретиться?
– А вы когда бываете на месте?
– В любое время, – отозвался Хабаров. – Сегодня у меня обычный рабочий день. В понедельник и вторник меня не будет в офисе, но мой помощник расскажет вам, что и как. Моя подпись уже будет стоять под контрактом.
– Мне сегодня нечем заняться. – Джейн взглянула на часы и решила, что деловой разговор – это достойное продолжение субботнего вечера.
– Отлично. – Хабаров спросил адрес и сказал, что пришлет машину через час.
На Москву легли первые сумерки, когда Джейн переступила порог кабинета в доме на Фрунзенской. Это была очень большая, обшитая дубовыми панелями комната, холодная и неуютная. Хозяином оказался высокий плотный мужчина лет пятидесяти, в старомодном коричневом, в мелкую клетку, костюме и рубашке с засаленным воротничком и манжетами. Он не был похож на человека, потерявшего счет деньгам, скорее, напоминал бедолагу, который влачит существование, перебиваясь от зарплаты до зарплаты, и экономит на любом пустяке. Но если приглядеться внимательнее, можно увидеть на безымянном пальце правой руки кольцо с крупным бриллиантом, а на левом запястье – швейцарский хронометр с браслетом из розового золота и массивным корпусом, украшенным бриллиантами.
Встретив гостью у дверей, Хабаров помял ее ладонь своими пухлыми теплыми руками, усадил на диван и, включив торшер, спросил разрешения покурить. Затем, прикурив сигарету, вывалил на кофейный столик груду бумаг и принялся расхаживать по кабинету, посыпая огромный старинный ковер пеплом.
– Некоторые говорят, будто я не самый приятный в общении человек. Но вы никого не слушайте. Я не такой. Я просто сумасшедший. Форменный псих. Помешан на работе, только ей и живу. Хотя многим людям я причинил неудобства, возможно, даже неприятности, никто не назовет меня бездельником. Поэтому начнем, если не возражаете…
– Нет возражений, – сказала Джейн.
– На столике перед вами документация на здание, построенное неподалеку от Москвы. Предполагалось, что туда переедет большой институт, который занимается вопросами обороны. Но что-то изменилось на небесах, – поднял к потолку желтый от табака указательный палец Хабаров. – Здание недостроили. В таком виде, без окон и дверей, оно простояло шесть лет. А я не против того, чтобы его купить, но не хочу переплачивать. Улавливаете?
– Стараюсь, – кивнула Джейн. – В чем моя задача?
– Объективно оценить все это хозяйство. Двенадцать этажей, бетонные конструкции. Много земли. Есть котельная, электрическая подстанция, склад, подземный гараж на сто пять автомобилей и много чего другого. Один только забор из кованых железных конструкций чего стоит. Строительная готовность примерно девяносто процентов.
– У вас строительное образование?
– Окончил экономический факультет Московского государственного университета. Предлагали остаться работать на кафедре. Это было в ту пору, когда дипломы вузов нельзя было купить за деньги, как сегодня. Но меня тянула не книжная рутина, не наука, а реальное производство. Я начал карьеру технологом на кирпичном заводе. Когда уже стукнуло сорок, у меня в жилетном кармане лежал большой завод по выпуску металлических конструкций, в другом кармане – комбинат по производству строительного утеплителя и еще много разной собственности.
– Очень интересно, – улыбнулась Джейн. – Только хочу сразу предупредить. Я могу работать как частное лицо, а не как представитель фирмы «Хьюз и Голдсмит». Экспертные заключения, которые я сделаю, не будут иметь силы на судебных процессах, в мировых и арбитражных судах, а также при решении иных споров. Это информация, если можно так сказать, для внутреннего пользования.
– Это все, что мне надо. Взгляд со стороны. И вы отлично подходите. Простите, что выражаюсь высокопарным слогом. У меня с женщинами всегда так. Еще с юности.
Еще час разговор катился, как речка по гладким камешкам. Когда коснулись вопроса оплаты, Джейн сказала, что деньги ей нужны, но в фирме «Хьюз и Голдсмит» есть правило: если сотрудник решил поработать на стороне, а такая практика не очень-то приветствуется, он должен доложить начальнику. И получить добро или отказ. Методики оценок объектов недвижимости известны, задача, которую ставит Хабаров, не представляется сложной, поэтому Джейн приступит к делу, если только Чарли, ее босс, скажет свое «да».
– В чем проблема? – усмехнулся Хабаров. – Вот телефон. Звоните.
Голос Чарли был веселым, час назад он вышел из спортзала и теперь в компании двух привлекательных девиц, журналистки из Парижа и одной русской красотки, искавшей богатого жениха, направлялся в ресторан. Когда он сидел за рулем, всегда пользовался устройством громкой связи.
– Мне казалось, что ты получаешь достойную зарплату, – заметил Чарли, – и не нуждаешься в подработках. Впрочем, если дают хорошие деньги, хватай их.
