мишенью. Так куда же бежать? И кто эти люди, которые сваливаются с горы и начинают шмалять, будто на охоту приехали? Ответов не было. Он подумал, что прошлым летом все собирался выкопать погреб, а потом плюнул на свою затею, решив: на хрена попу гармонь. Что держать в том погребе? Еще он подумал, что если бы Огладин не начал заливать за воротник, они бы уже далеко ушли на моторе. И вернулись бы обратно не раньше вечера, а то и завтра, переночевав в рыбацком домике на острове. Но теперь вспоминать об этом без пользы.
Сейчас ему негде спастись от перекрестного огня. Во всем доме не найдется уголка, где можно отсидеться. Вятка провел ладонью по волосам, вытряхнув из них гнилые опилки, летевшие с потолка.
– Эй, хозяин, ты еще дышишь? – крикнул Ольшанский, поменяв расстрелянный магазин. – Не хочешь выползать, давай так поговорим.
– Давай, – отозвался Вятка.
Отталкиваясь подошвами башмаков от пола, он стал подползать ближе к окну, приволакивая ружье за ремень. Лишь бы снова не началась беспорядочная стрельба. Тогда шансы не получить пулю – минимальные.
– Нам делить нечего. И к тебе у меня нет больших претензий. Просто ответь на несколько вопросов.
Ольшанский опустил автоматный ствол, пальцем поманил к себе затаившегося в кустах Штанину. Тот подошел к хозяину, встал рядом, ожидая приказаний. Но Ольшанский только шепотом спросил, есть ли в машине запасная канистра с бензином. Получив утвердительный ответ, сказал, что бензин понадобится минут через пять, придется спалить дом вместе с этим Вяткой, живым или мертвым.
– Какие вопросы? – крикнул в ответ Вятка. Он понимал, что оказался загнанным в угол и уйти из этого угла живым ему все равно не дадут. – Чего надо?
– Мне необходимо знать, где Кот, – крикнул Ольшанский. – Я думаю, он был здесь. Правильно? Был и уехал. Но вот вопрос, где он сейчас?
– Куда он поехал? – от себя добавил Штанина.
– Кота вы только что подстрелили. Ему голову оторвало, – прокричал в ответ Вятка. – Если тебя интересует только кот, можешь забрать его. Только мышей ловить он больше не будет.
– Слышь, юморист, хочешь сдохнуть героической смертью?
Вятка уже дополз до подоконника, медленно поднялся на ноги, прижался спиной к простенку между окнами.
– Моя мама не воспитывала героев, – крикнул он, выигрывая время. – Ты спросил про кота. Я ответил.
– Ты знаешь, про кого я спрашиваю. Про какого кота. Костян Кот.
– А, про этого… Он тут не появлялся.
– Значит, он звонил тебе. Вы же еще по зоне кенты. Сто процентов звонил. И наверняка брякнул, куда он отправляется. Сказал, где именно собирается залечь на дно. Мне нужна эта информация.
– За каким хреном?
– Твой кореш увел мою тачку. Теперь я хочу вернуть свою собственность. Я честно ответил. Теперь ты говори. Скажешь правду, останешься жить. Я даю тебе хороший вариант. У человека всегда есть выбор. Говори.
Вятка по голосам уже точно определил то место, где стоят незваные гости. Метров двенадцать от окна в сторону сарая, возле правого угла. Он успеет выстрелить один раз. Перезарядить ружье ему вряд ли позволят, а от пистолета в такой ситуации толку чуть. Курки взведены. Вятка положил палец на спусковые крючки, другой рукой крепко сжал цевье. Он помолился о том, чтобы порох не отсырел и капсюли в патронах не заржавели. Осечка сейчас не нужна.
– Ну что молчишь? – крикнул Ольшанский. – Валяй, твой ход.
– Нечего сказать, – ответил Вятка.
Он встал у разбитого окна, вскинул ствол. Два мужика внизу, рядом с дровяным сараем. Их разделяет несколько шагов. Уложить одним выстрелом сразу двоих вряд ли удастся. Вятка спустил оба курка, пальнул из двух стволов, выбрав ближнюю к себе мишень.
Ольшанский, краем глаза заметив какое-то движение в темном проеме окна, успел прыгнуть в сухую траву, утонуть в ней. Ничего не подозревающий Штанина, стоявший вполоборота к окну и перезаряжавший свою пушку, не видел ничего. Он оказался удобной статичной мишенью. Картечь ударила его в грудь и в лицо. Он даже не вскрикнул. Выронив пистолет, ничком упал на землю. Вятка, оставшись стоять на ногах, переломил ружье, успел выбросить стреляные гильзы и засунуть патроны в патронник. Через секунду Ольшанский, присев на одно колено, выпустил в простенок между окнами весь автоматный магазин. Пули ударили Вятку по ногам. Упав, он ощутил боль под ребрами и в груди. Несколько мгновений он видел перед собой темный закопченный потолок, который плыл и крутился перед глазами. Тяжелые веки сомкнулись.
Вятка пришел в себя через пару минут, услышав голоса. В доме топали башмаками какие-то люди. Кажется, что-то искали или перетаскивали. Чувствуя, что быстро слабеет, скользкой от крови рукой Вятка провел по поясу, надеясь, что пистолет все еще под ремнем. Но ствола не оказалось на месте. Его уже вытащили. Вятка повернул голову в сторону. И ружья не видно. В груди что-то булькало и свистело, будто в ней дырок насверлили. Вятка видел, как два мужика затащили в комнату тело третьего. Они приволокли труп за ноги, бросили у порога. Что-то загромыхало.
– Вот Штанина номер отмочил, – сказал один из мужиков. – В своем репертуаре. Попал в такой замес.
– Ничего удивительного, – ответил другой. – Он всегда был неудачником. Всегда и во всем. С юности, нет, с самого детства. Нет, с рождения. Вот и сегодня… Только один выстрел в нашу сторону. Только один. И, естественно, продырявили именно Штанину. Хотя я рядом стоял.
– Блин, похоронить бы его по-человечески.
