она, как дура, ждала его под дождем и снегом, чуть насмерть не замерзла. И еще одна баба… И еще…
У всех разные голоса. Этой Вике, наверное, интересно узнать, что она далеко не единственный любовный трофей Сережи Букина. Пожалуй, этот парень что-то вроде местного Калигулы и Казановы в одном лице. Короче, жеребец, которому долгое воздержание за годы, проведенные за колючкой, помогло не растратить мужские способности. И теперь этим способностям нашлось достойное применение.
В ванной комнате Тик-Так, не любивший терять время попусту, так обработал физиономию Буки, что она больше напоминала рубленый бифштекс, чем человеческое лицо. Левый глаз заплыл и закрылся, правый заливала кровь из раны на лбу, поэтому своего мучителя Букин почти не мог разглядеть.
Задавая новый вопрос и не получая нужного ответа, Тик-Так отводил ногу назад, норовя подметкой или каблуком ботинка снова приложить свою жертву по лицу. Закрываясь, Бука лежал возле бортика ванной, иногда, когда Тик-Так брал передышку, пытался встать, упираясь в выложенный плиткой пол. Но рука, сломанная в предплечье, быстро налилась синевой, распухла, как бревно. Перекрутилась и не хотела разгибаться. Букин выплевывал выбитые зубы и получал новый удар. Тик-Так никогда не трогал противника руками, если можно ударить ногой.
Выбившись из сил, Тик-Так вытер физиономию полотенцем. Бросив его на пол, закурил. Отступив на два шага, привалился спиной к стене, наблюдая, как голый мужик барахтается в луже собственной крови. Тик- Так думал о том, что в этом мире много лишних людей. Слишком много. И слишком много чужих ошибок. Этот Сергей Букин сам виноват во всем, но даже не понимает этого.
– Ты говорил с Котом? – в десятый раз Тик-Так повторил один и тот же вопрос. – Когда и о чем базарили? Можно же договориться по-хорошему. Мне нужно не так уж много. Узнать, когда появится Кот и чем он тут собирается заниматься. Мне нужно быть в курсе всех его планов. Понимаешь?
– Понимаю, – прошептал Букин, облизывая треснувшую губу. – Чего тут не понять?
– И отлично, чувак. Я сразу подумал, что мы сумеем обо всем договориться.
– Только…
– Что «только»?
– Только я не продаю друзей, – покачал головой Букин.
Тик-Так отвел ногу и с размаху ударил Букина в живот. Разговор затягивался, и он решил не жалеть ботинки.
Когда Шелест дошел до восемнадцатого сообщения, стало тошно слушать. Опять бабий голос. Кажется, все местные потаскушки сговорились по очереди насиловать Сережу, передавая его, как эстафетную палочку, из рук в руки.
Стоп. А вот это уже интересно.
«Серега, привет, это Костян Кот, – голос доносился издалека, с трудом пробиваясь сквозь треск помех. – Не смог до тебя дозвониться, потому что не могу пользоваться мобильником. Короче, тут такая тема. У нас кое-какие проблемы. Нужно спокойное место, где можно отсидеться. На днях хотим приехать к тебе без приглашения. Точный день назвать не могу. Надеюсь, что ты нас потерпишь какое-то время. Увидимся. Пока.»
Короткие гудки. Жора Шелест отмотал ленту назад, снова прослушал несколько фраз, сказанных Котом. Затем дослушал до конца все сообщения, но больше ничего примечательного не нашел. Он выключил аппарат, выдернул телефонный кабель из розетки, подошел к кровати и, присев на мягкую кушетку, начал смолить новую сигарету. Дамочка продолжала тихо лить слезы.
– Ну что ты плачешь, тут покойника нет, – сказал Шелест, стараясь успокоить Вику, но напугал ее еще сильнее. – То есть, пока нет.
Вика поджала ноги, уткнулась лицом в колени. Здесь, в комнате, можно было услышать много из того, что происходило в ванной комнате. Долетали какие-то отдельные фразы Тик-Така, тупое мычание Букина, его стоны, всхлипы, невнятное бормотание. Тик-Так снова о чем-то спрашивал, Букин харкал, охал и о чем- то просил. Наверное, человека неподготовленного такая музыка немного расстраивает. Женщина, чтобы не слышать этих звуков, закрыла уши руками.
Жора Шелест поднялся, взял со стула женскую сумочку, вывалил ее содержимое на кровать. Перелистал паспорт и записную книжку, покопался с мобильным телефоном.
– У тебя есть муж, – сказал Шелест женщине. – Ты его любишь?
– Лю… Люблю.
– А кем он работает?
– Э-э-э… Экспедитором на молочном заводе.
– Понимаю, – улыбнулся Шелест. – Он много мотается, склад, торговая точка и снова склад… Поздно возвращается домой. А тебе, наверное, очень одиноко. Да?
– Да, – женщина всхлипнула.
– Я смотрю, у тебя и родители живы, – изучив записную книжку, Шелест сунул ее себе в карман. – Будем иметь это в виду. Ведь ты не хочешь умереть мучительной смертью, правда?
– П-правда. Не хочу.
– И не просто умереть. Сначала ты похоронишь всех близких и дальних родственников, и только потом сама приберешься. В последнюю очередь. Понимаешь, о чем я?
– Да. Понимаю.
– Поэтому будь умницей. Не делай глупости, которые потом невозможно будет исправить. Побольше молчи и поменьше вспоминай о том, что ты тут видела. Ладушки?
– Хо-хорошо, – Вика никак не могла справиться со слезами.
– Кстати, у тебя и ребенок есть. Четыре годика. Надо же. Они такие забавные в этом возрасте. Ты его береги. С детьми всякое случается. Не стану объяснять.
