чайный магазин… Что нас интересует?
– Гостиница. Жми туда прямой наводкой.
Заскрипели тормоза, машина нырнула в узкий переулок, мощенный булыжником, распугивая гудками редких пешеходов, помчалась к порту.
– Этот «Капитолий» настоящая дыра в заднице, – сказал Нестеров. – Туда не суются туристы. Там наркоманы торгуют всякой отравой, моряки приводят дешевых шлюх. Здесь действует одно правило: чем громче звучит название гостиницы, тем хуже это заведение. По мне так нет разницы, снять стойло в хлеву или номер в «Капитолии».
– Дьяков все же предпочел «Капитолий».
– Тем лучше. Так что случилось?
Колчин коротко пересказал события, развернувшиеся в гостинице «Сан-Роки» и доме Уильямс старшей.
– Действительно, сегодня не наш день, – нахмурился Нестеров.
– Но ещё не все потеряно, – сказал Колчин. – Если я не ошибаюсь, сейчас наш объект складывает чемодан, чтобы смотаться из города, или отсыпается после бессонной ночи. Одно из двух. Пятьдесят на пятьдесят.
Нестеров оказался прав, «Капитолий» скорее напоминал ночлежку для бездомных, чем отель. Грязная узкая улица в районе порта, застроенные двухэтажными домами и заставленная переполненными мусорными баками, провоняла тухлой рыбой и гнилыми овощами. Кажется, последний раз здесь убирались в конце прошло века, а то и раньше. Если бы сюда случайно заглянул санитарный инспектор, он наверняка мог бы рассчитывать на взятку разливным вином или живым товаром. Но санитарные инспектора и полицейские сюда не заглядывали. Колчин приказал Нестерову не выходить из машины, сам поднялся на низкое крыльцо, вошел в тесный холл, интерьер которого украшала пара продавленных кресел, давно потерявших первоначальный цвет и форму, и полумертвый желтый фикус в кадке, листья которого могли бы использовать школьники для гербария.
Конторка портье была отгорожена металлической сеткой, достающей до закопченного потолка. С другой стороны сетки на жестком стуле, подложив под зад подушку, сидел нестриженый молодой человек, голый по пояс с татуировкой на правом плече, изображавшей архангела с развернутыми за спиной крыльями. Молодой человек оживился при виде прилично одетого господина, даже привстал со своего места. Колчин наклонился над окошком.
– Ты говоришь по-английски?
– Иначе меня бы здесь не держали.
– Мне нужно получить справку, – сказал он.
– У нас не справочное бюро. И не филиал полицейского управления. Если я стану давать справки всем подряд, мне отрежут язык. А потом уволят с работы, потому что немой портье никому не нужен.
Молодой человек утратил интерес к посетителю, упал задом на подушку и, запустив пятерню в шевелюру, стал сосредоточено чесать голову, зажмурив глаза от удовольствия. Колчин вытащил бумажник, постучал его краем о металлическое блюдце, привинченное к стойке.
– Сведения оплачу.
– Разумеется, – снова оживился парень. – За бесплатно только мухи трахаются.
– У вас остановился господин лет сорока с небольшим. Плотного сложения со шрамом над правой бровью. Так?
– Я не знаю, о ком вы говорите, – портье уставился взглядом голодного удава на бумажник с золотыми уголками. – У меня с рождения слабая память. Меня даже в семинарию не взяли, потому что…
Колчин расстегнул клапан, положил на блюдечко десятидолларовую бумажку, которая тут же исчезла в кармане портье, будто её и не было.
– Вот только теперь вспомнил. Этот господин приехал поздней ночью. Остановился в двенадцатом номере. Заперся и собирался спать. Он даже не распаковал свою дорожную сумку. У него большая сумка, куда может поместиться половина платяного шкафа. Этот момент я хорошо помню, потому что принес этому господину полотенце. Он попросил свежее полотенце и чтобы его не беспокоили. Еще не рассвело, он поднялся и уехал куда-то. Я сам это видел, потому что не спал. Ночь самое напряженное время. Это утром тишина, а ночью тут такое бывает…
– Давай короче.
– Я уже все рассказал.
– Сейчас он у себя?
– Боюсь, что вы немного опоздали. Полчаса назад он вернулся, взял сумку и смылся. Я вижу, этот человек вам нужен?
– Хотелось бы с ним встретиться. Все-таки старый товарищ, не виделись лет сто, даже больше.
– Понимаю, понимаю, – портье улыбнулся змеиной улыбкой.
– Могу я осмотреть его номер?
– В номере спит пьяный матрос с девчонкой. Но после того как ушел ваш знакомый, я застилал постель. И точно знаю: своей визитной карточки этот господин там не оставил.
– Какая у него машина?
– Машина? – портье сморщился, как печеное яблоко, полез пятерней в волосы. – Вот же память. Дырявая, как решето. В семинарии, куда меня так и не приняли…
Колчин положил на блюдце двадцатку.
