Глава 12
Серые глаза графа стали темными и холодными. Передо мной стоял спокойный, безжалостный воин.
— Поднимай отряд, выступаем.
Мы с Ноксом спустились во двор. Воины выводили коней, строились в колонны. Привычно поскрипывала сбруя, звенели кольчуги…
— Нокс, сколько их там?
— Человек тридцать. Но бабы боевые. Хорошо обученные и сильные.
— Я видел их, Нокс. Против нас они — ничто.
Скоро отряд был в пути. Я ехал по узкой тропе между деревьями и думал о лесной красавице. Вспоминал наши страстные свидания. И признался себе: меня, несмотря ни на что, к ней тянуло. Мелькнула мысль: может, стоит помочь ей уйти?
Обмотав лошадям морды, чтоб не выдали нас ржанием, мы прошли через лес и окружили поляну. Ворваться на нее воины должны были дружно, со всех сторон, по моему сигналу. Надо ошеломить противника внезапным натиском и не допустить, чтобы с девчонкой что-нибудь произошло.
Место разбойницы выбрали для лагеря удачное. При малейшей опасности можно исчезнуть в лесу, где им сам черт не страшен. Не будь у нас проводника, никогда бы не подобрались к ним незаметно.
Нокс показал, где пленница, и граф сам занял место поблизости от нее. Я взглянул на друга. Тот не отрывал взгляд от девушки у дерева. Я тоже посмотрел на нее, и у меня от жалости сжалось сердце. Она стояла обхватив ствол руками. Видимо, держаться на ногах ей было трудно. Одежда висела лохмотьями, но рыжие волнистые волосы укрывали плечи, как накидка.
Я нашел глазами Мирейю. Что ж, пора. Свистнул. Воины метнулись вперед.
Мэтт с Ноксом бросились к сеньорите Элине. Нокс перерезал веревку. Граф подхватил девушку на руки. Некоторые разбойницы успели схватиться за оружие, и завязалась драка. Я в два прыжка оказался рядом с Мирейей. Спешил обезвредить, потому что хорошо знал, как она опасна.
Предводительница шайки выхватила меч, но мой клинок выбил его из ее руки, прежде чем тот успел опуститься. Мы сцепились в рукопашной. Я пытался взять ее живой. Понимал, что Мирейя враг, но все-таки не хотел убивать.
Кинув взгляд в сторону пленницы, я заметил, что Мэтт прижал ее к себе и что-то шепчет. Что именно, я не слышал, но думаю, это были самые ласковые и добрые слова, которые он знал. Видимо, эту картину увидела и Мирейя. Я услышал ее крик:
— Ненавижу!
В руках красавицы появился метательный нож. Еще мгновение — и оружие бы отправилось к цели. Сомневаться в намерениях дикарки не приходилось. И вряд ли бы она промахнулась: граф с Элиной находились слишком близко.
Рефлексы сработали мгновенно. Мой стилет пронзил сердце Мирейи. Она с удивлением посмотрела на меня и мертвой рухнула к моим ногам. Сколько же раз я предупреждал ее, чтоб не вступала в соревнование с Ягуаром…
Не так уж много времени потребовалось, чтобы покончить с бандой. Я подошел к Мэтту. Граф все еще держал девчонку на руках. Она, похоже, была без сознания. На мгновение я даже подумал, что сеньорита умерла.
Граф поднял голову и приказал:
— Тех, кто остался в живых, связать и доставить в город. А мы отправляемся назад. Сеньорите нужна помощь лекаря и покой.
В это время одна из разбойниц вырвалась из толпы пленниц и бросилась к его ногам:
— Я сестра Элины. Меня удерживали здесь силой.
Мэтт с удивлением взглянул на сестру:
— Забирайте ее с собой. Там разберемся.
И опять посмотрел на свою рыжую сеньориту. Я поразился, столько нежности и любви было в его взоре. Мэтт понес девушку к коню. Девчонка вдруг прошептала:
— Марко!
Открыла глаза. Потом снова закрыла, и из-под ресниц скатилась слеза.
Глаза у девчонки были изумительные. Такого изумрудного оттенка я не видел еще ни у одного человека. И если про синие говорят, что в них можно утонуть, то в глазах этой сеньориты можно было заблудиться.
Представляю, как тяжело Мэтту слышать, что девчонка зовет сеньора Марко, а не его.
— Ягр, она вся горит. Боюсь, до замка не довезем.
— Мэтт, давай в мое имение. Оно намного ближе.
— Действительно, ты прав. — Граф быстро согласился, и мы поспешили в поместье.
В имении перед нами сразу же появился управляющий. Я приказал подготовить комнату и пригласить женщин ухаживать за сеньоритой. Элина время от времени открывала глаза. Бросала на нас испуганные взгляды, как будто хотела что-то сказать, и снова закрывала. Крупные слезы катились из-под длинных темных ресниц. Похоже, она теперь боялась всего на свете.
Вскоре управляющий привел двух пожилых женщин. Они осмотрели сеньориту, о чем-то пошептались. Потом одна начала раскладывать какие-то травы, а другая отправилась кипятить воду. Вскоре она вернулась и попросила мужчин выйти: девушку нужно раздеть.
Я направился к выходу и заметил, что Мэтт, кажется, и не собирается уходить.
— Я не оставлю ее, Ягр.
— Когда сеньорита Элина узнает, что ты видел ее раздетой, это ее не обрадует.
— В данный момент я не смотрю на нее как на женщину. Только как на больную.
Я взглянул, как бережно он приподнял сеньориту над постелью, давая возможность знахаркам снять одежду, и вышел дожидаться графа в столовой. Может, ему стоило бы лучше удочерить ее? Столько он вкладывает нежности в любое прикосновение. Какая же судьба ждет их обоих? Девушка зовет Марко, а граф бледнеет и сжимает зубы. Может, лучше бы ей было погибнуть?
Когда граф присоединился ко мне, я спросил:
— Выпьешь?
Он покачал головой.
— Элине стало лучше. Жар спал, она уснула. Твой управляющий достоин похвалы: эти женщины хорошо разбираются в целительстве.
Граф мерил шагами комнату и о чем-то усиленно думал.
— Мэтт, мне показалось, что девушка продолжает любить сеньора Марко.
Он остановился напротив:
— Даю слово, что она его забудет. И полюбит меня.
Я разозлился: вот ведь упертый! И сказал специально, чтобы задеть:
— Не так давно ты уже дал мне обещание: если Элина через месяц не будет твоей, ты ее мне уступишь.
Некоторое время Мэтт смотрел, будто не понимая, о чем речь. Потом краска залила его лицо. Граф выхватил из ножен клинок.
Я подумал: вот и вразумил. Но оказалось, в намерениях побратима я ошибся.
Граф протянул оружие мне:
— Девчонку я не отдам. В компенсацию за нарушенное слово можешь забрать мою жизнь.
Я швырнул кинжал в сторону и обнял друга:
— Мне эта сеньорита не нужна. Я только хочу, чтоб ты не мучился.
— Ягр, клянусь, что Ли полюбит меня. А если этого не случится, то не дотронусь больше ни до одной
