замерла:
— Она истерзала мое сердце и слишком дорого мне обошлась. Хочет она этого или нет, но будет только моей.
Я хотела послушать еще, но тут за спиной раздались шаги прислуги, и пришлось войти в комнату.
Я смотрела на графа и думала: как же мастерски он притворяется! На вид такой нежный и обходительный, а сам желает только затащить меня в постель! Может, предложить самой? Пусть все поскорее произойдет, а потом он отпустит меня к дяде.
Тут в душе шевельнулись сомнения. Я уже два раза предлагала себя мужчинам, и ничего хорошего из этого не вышло. Скорее всего, и в этот раз добром не кончится. Да и фиг ему! Не собираюсь быть послушной рабыней. Попытается принудить — буду кусаться, царапаться и обзываться. А может, еще и сбежать сумею.
После завтрака сеньор Ягуар сразу куда-то ушел. А граф пригласил меня на веранду. Сказал, что в комнате очень душно.
Мы вышли. Я остановилась, прижавшись спиной к каменной кладке ограды, доходившей мне примерно до пояса. Мэтт стоял передо мной. Вид у него был бледный и взволнованный. Вдруг он обнял меня и начал целовать:
— Ли, я люблю тебя. С первой встречи потерял голову.
Я испугалась его взгляда и его натиска. От всей души ненавидела этого двуличного, хитрого человека. Его поцелуи были противны. Я машинально прогнулась назад и вцепилась в ограду. Под рукой оказался камень, и я изо всех сил ударила им графа в висок. Мужчина упал, и кровь залила его лицо. Я лишь успела заметить его изумленный взгляд. Мэтт прошептал:
— За что?
Я метнулась к заветной двери. Сейчас уже не до запасов пищи и переодеваний. Пронеслась через парк, пролезла через заросли, рванула засов. Тот не поддавался.
Я потянула его раз, другой. Потом постаралась успокоить дыхание. Ухватилась покрепче… Дверь распахнулась. Вот она, свобода! Я шагнула, даже не посмотрев куда. И почувствовала, что лечу вниз.
Мне повезло: упала я в воду. Она сомкнулась надо мной, но потом вытолкнула наверх. Меня понесло течение. Хорошо, что я умею плавать.
Сначала поток был довольно стремительным. Меня бросало и швыряло из стороны в сторону. К счастью, я сумела ухватиться за какое-то бревно.
Обогнув холм, река разливалась вширь. Течение стало более спокойным, и вскоре я смогла выбраться на берег.
Я почувствовала под ногами дно, доковыляла до берега и рухнула на песок. Вода капала из носа и, кажется, даже из ушей. К счастью, несмотря на начало осени, погода была достаточно теплой, хоть небо и затянуло облаками.
Немного полежала и решила подняться. Попробовала встать, но зашаталась. Меня так и повело из стороны в сторону. Тогда я опять улеглась. Неожиданно небо просветлело и, как по мановению чьей-то руки, выглянуло солнце. Я подставила его лучам свое тело.
Однако расслабиться не смогла. Перед глазами встала картина: лежащий на залитом кровью каменном полу веранды граф и его последние слова: «За что?» Из глаз полились слезы. Как бы я его ни ненавидела, но убивать не хотела. Я вспомнила, как он носил меня на руках, исполнял малейшее желание, и заревела еще громче.
Потом я решила, что если уж убила, то ничего сейчас не поделаешь. Выберусь отсюда, сама явлюсь с повинной. И сразу представила: капитан стражи сеньор Марко надевает на меня наручники, ведет в темницу и укоризненно спрашивает:
— Сеньорита Элина, как вы могли совершить столь ужасное злодеяние?
Мне стало себя еще жальче, и я вновь захлебнулась слезами. Потом как-то незаметно задремала. Только в полусне все время видела перед собой лицо Мэтта.
Каким-то образом я почувствовала, что рядом со мной кто-то есть. Открыла глаза. Надо мной склонилась жуткая старуха. Седые волосы космами свисали с ее головы, губы ввалились, зубов не было. Она с интересом рассматривала меня:
— Кто тебя, красавица, в реку бросил?
Говорила она хриплым, шепелявым голосом, а в словах звучала насмешка. Глаза выглядели зоркими и молодыми. Казалось, она просверливает ими меня насквозь.
— Али сбежала от кого?
От ее вида и проницательности мне стало страшно. Я уселась на песке и молча смотрела на бабку.
— Коли ждешь кого, так жди. Только здесь, окромя меня, никто не живет. Только звери дикие ходят. А хочешь иди за мной.
Она повернулась и двинулась в лес. Я вскочила и пошла следом. Идти с подозрительной старухой было страшно, но остаться одной — совсем невыносимо.
Баба-яга, как я ее окрестила, шла довольно быстро. Я трусила вслед за ней, поохивая и поахивая, с каждым шагом чувствуя, как сильно болит все тело. Наконец мы остановились у ветхого строения. Старуха подошла к крыльцу избушки и громко закричала:
— Чур!
Сначала мне даже показалось, что это какое-то заклинание, из-под древних бревен сейчас покажутся куриные лапы и изба со скрипом повернется к хозяйке. Но все оказалось проще. Из дверей выскочил парень. Примерно моих лет, в драных штанах и безрукавке, лохматый. И с удивлением уставился на меня. Я вежливо поприветствовала:
— Здравствуй.
Парень покраснел. Совсем как краснела я еще недавно. Баба-яга сказала:
— Вот приблуду нашла.
Паренек ничего не ответил. Стоял и разглядывал меня.
Старуха ушла в избу, мальчишка скрылся следом за ней. Я уселась на ступени. Какое-то время из строения слышались громкие голоса. Похоже, обитатели его о чем-то спорили. Затем старуха выглянула и позвала меня внутрь.
Обстановка избы была более чем бедной, но я была рада и такой. Хорошо, что не ночую в лесу. А дальше будет видно.
Старуха полезла в сундук и вытащила оттуда холщовую юбку, кофту и платок.
— Надень вместо мокрого.
Одежда была слегка велика, но я осталась довольна. Если странствовать в подобном наряде, он будет меньше привлекать внимание. Стоимость этих обносков моя одежда компенсирует с лихвой. Особенно порадовал платок: под ним не будет видно моих волос весьма примечательного цвета.
Ночь провела я на деревянном топчане. В сравнении с ночевками на земле у разбойниц здесь казалось уже вполне сносно.
Утром старуха послала меня со своим сыном собирать ягоды и грибы, а потом — помогать по хозяйству. Чур краснел как девочка, когда я к нему обращалась, но пытался оказывать знаки внимания. Помогал собирать ягоды, носил вместо меня воду, несмотря на ворчание Бабы-яги. Однако все мои просьбы отвести меня в какой-нибудь поселок или город молча игнорировал. Бабка бормотала: послал же бог дармоедку. Я стала усиленно думать, как и куда мне уйти. И заглянув в избу, неожиданно услышала разговор между Чуром и его матерью.
Бабка говорила, что судьбу девки решит ее старший сын, который на днях вернется:
— Хочет, так себе оставит. Хотя пользы в хозяйстве от нее никакой. Жениться надо на здоровой и работящей. А можно ее и продать: знатные господа таких любят.
Чур вдруг закричал, что не отдаст меня брату.
Старуха засмеялась:
— А то ты его не знаешь! Он тебя спросит? Быстро обломает вас обоих. Хотя кто вам мешает пользоваться ею вместе? Не кормить же ее задарма.
Чур с такой скоростью выскочил из избы, что я еле успела отпрыгнуть от двери.
