– Госпожа, я в вашем распоряжении.
Я с удивлением оглядела его. Почему мне сменили слугу?
– А где твой предшественник?
Парень опустил глаза и торопливо пробормотал:
– Мне неизвестно, госпожа.
Мне показалось, что он знает, но не хочет говорить.
– А все-таки?
Прислужник прошептал:
– Госпожа, сегодня ночью из замка удалили всех старых слуг.
Я почувствовала себя просто отвратительно. Из-за моей глупости и необдуманных действий пострадали люди. Наверное, прислужников убрали, чтобы не осталось свидетелей позора жрицы. Но живы ли они?!! Я неуверенно потопталась на пороге, затем выскочила за дверь прямо в чем была и помчалась к апартаментам лорда.
Совсем забыла, что клялась себе больше никогда и близко не подходить к главному хранителю. Без стука ворвалась в комнату. И замерла на месте. Похоже, он только что вышел из купальни и был совершенно обнажен. Я растерялась, а лорд поспешно схватил простыню и обернул вокруг талии.
– Лорд Рил, что вы сделали со слугами? Это из-за меня?
– Успокойтесь, жрица. Сядьте и подождите. Не могу же я разговаривать с вами в таком виде.
Хранитель вышел в другую комнату, а я успела мысленно отметить, что сложен он превосходно. Вернулся лорд уже одетый и вздохнул:
– Что у вас опять случилось, жрица?
Я набрала полные легкие воздуха и выпалила:
– Куда вы отправили всех слуг? Что с ними сделали? Убили?
Лорд лениво и небрежно взглянул на меня:
– Я не обязан отчитываться перед вами… Но, так и быть, объясню. Вы нанесли мне оскорбление и остались в живых. Должен ли кто-то из чужих знать об этом? Нет, я не стал убивать прислужников. Но они никогда никому ничего не расскажут. А вам следует обдумывать свои поступки раньше, чем их совершать. Вы, леди, слишком эмоциональны.
Лорд усмехнулся:
– Хорошо, что я, в отличие от вас, умею владеть собой. Вломились в спальню к голому мужчине. Мягко говоря, и сами неодеты. Как расценить ваше поведение? Помнится, вы писали четвертым пунктом: «не выставлять голой перед мужиками». А сами столь бесстыдно разглядывали меня.
Я покраснела: какая-то правда в его словах была.
Лорд начал откровенно издеваться:
– Позвольте полюбопытствовать: как я вам показался без одежды?
Я будто получила пощечину, и даже менее оскорбительно бы было, если бы он на самом деле меня ударил. Развернулась и пошла к дверям. Но по пути решила, что последнее слово все равно должно остаться за мной. Остановилась и выпалила:
– Омерзительным! Впрочем, как и в одежде.
Захлопывая дверь, услышала за спиной ехидный смех:
– Вы еще и лгунья, леди.
Вечером, ворочаясь в кровати, я вспоминала прошедший день и ругала себя последними словами. Вот, опять сорвалась. А если хочу вырваться из этого подземелья, то должна быть мудрой и хитрой. Да вот что- то никак не получается.
Как когда-то давно, в голове сами собой зазвучали слова. Видимо, мой разум пытался хоть так до меня достучаться:
Да, дурной и спесивой, это всегда пожалуйста. Ах, Кэрол, Кэрол, если бы я могла снова тебя увидеть…
Я вспомнила о муже, и черная безысходная тоска заполнила сердце. Все бы отдала за миг встречи! Если когда-нибудь еще увижу тебя, мой пират, превращусь в нежную послушную супругу. Буду счастлива, что есть кому обо мне заботиться, любить. Да просто ощущать рядом твое тело, смотреть в глаза, просыпаться в любящих объятиях – это ли не счастье?
Кэролу никогда не нравились мои тренировки и увлечение боевыми искусствами. Брошу все и даже не дотронусь никогда до клинка, если мы вновь будем вместе. Перед глазами мелькнуло лицо подруги Ксюхи. Послышалось, как она ехидно произнесла:
– Мечты, мечты, где ваша сладость?
Ночь прошла беспокойно. Я то засыпала, то просыпалась. Утром болела голова, а под глазами темнели круги. Ныли стертые коленки. Я так привыкла, что на мне все в последнее время заживало как на собаке, что с удивлением оглядела ссадины.
Взглянув в зеркало, я себе очень не понравилась. Стекло подернулось легкой дымкой, и я с раздражением подумала: еще и наблюдают, когда я в таком состоянии. Все что угодно, но удовольствие созерцать мою особу в столь потрепанном виде я доставлять жрецам не собиралась. И постаралась взять себя в руки. Старательно натянула на лицо обольстительную улыбку, расчесала волосы, подкрасила глаза, губы и сделала вид, что любуюсь собой. Продекламировала вслух:
Потом отошла от зеркала и задумалась. Не совершила ли сейчас очередную глупость? Успели ли хранители понять, что я знаю о свойствах зеркал? Нужно будет исправлять положение. И давать о себе лишь ту информацию, которая пойдет на пользу.
Прошло несколько дней. Главного хранителя я видела не слишком часто, только во время трапез. Не то чтобы меня это очень расстраивало. Я раскаялась, но унижения не простила. Остальные хранители относились ко мне очень внимательно, но свое общество не навязывали. Мне казалось, что им неудобно за сцену покаяния.
Я часто гуляла по длинным подземным коридорам, освещенным мерцающим голубоватым светом, и богато обставленным комнатам. От нечего делать рассматривала дорогую мебель и изящные безделушки. Стены залов украшали гобелены с картинами из жизни жрецов. Хранители были изображены то в окружении деревьев на берегу реки, то на полянах, усыпанных множеством цветов. И ни одного – в этом мрачном подземелье. Интересно, что это значит? Засели здесь, а сами мечтают о зелени и свете?
Несмотря на запрет главного хранителя, следует попытаться кого-нибудь расспросить. Тем более первый из желающих скрасить мое одиночество уже замаячил на пути. Молодой жрец Ор-Гард попадался мне навстречу с каждым днем все чаще и чаще.
Я окликнула его и попросила рассказать о стоящих в коридоре статуях каких-то странных существ, а затем и составить компанию в прогулке. Привлекательный мужчина, веселый и остроумный, хорошо знающий фольклор и легенды этого мира, развлекал меня и болтал о пустяках. Но стоило затронуть тему моей дальнейшей судьбы, тут же замкнулся в себе:
– Не спешите, леди. Вы все узнаете в свое время. И не грустите. Ваше обучение скоро начнется, жизнь станет веселее и разнообразнее. Я, например, буду учить вас верховой езде.
Мое сердце сильно забилось. Что это? Может, дверь к свободе? Я заставила себя рассмеяться.
Собеседник с удивлением взглянул на меня:
– Я сказал что-то смешное?
– Извините. Это все мое воображение. Представила, как мчусь на лошади по этим переходам и сшибаю головой сталактиты. Наверно, ото лба мокрое место останется.
– Ценю ваш юмор и обещаю, что не допущу, чтобы пострадала хоть одна часть тела столь прекрасной леди.
Я хмыкнула про себя: учить ученого – только портить. Лошади были моей второй страстью после плавания. Скажу без лишней скромности: наездница я превосходная. Похоже, хранители знают обо мне многое, но не все. Однако разведчик из меня никудышный. Дальнейшая судьба по-прежнему – тайна за семью печатями. Я опять ничего не добилась.
