Роберт сидел на краешке кровати, подперев голову руками.
– Поддержала, будучи такой, черт побери, обычной, такой упоительно, восхитительно нормальной!
– Что ты имеешь в виду? – вновь спросила Лиззи.
– Ты прекрасно знаешь.
– Она не такая, как я…
– Не такая, как ты сейчас.
Лиззи сбросила туфли и оттолкнула их назад ногой.
– И сколько времени ты собирался целовать ее?
– Я не строил таких планов!
– Не кричи.
– Это ты вынуждаешь меня кричать. Я не собирался делать этого, это никогда не приходило мне в голову. Это был порыв. Порыв, порожденный стыдом и чувством благодарности при виде того, как она моет нашу чертову ванную. Боже праведный! Зачем я это сделал? Ты никогда даже представить себе не сможешь, как бы мне хотелось, чтобы этого не произошло. Я вывел из душевного равновесия и ее, и тебя, и себя. И все из-за ерунды.
– Из-за ерунды?
– Я поцеловал ее, не имея в виду сексуальных мотивов! – вскричал Роберт, резко выпрямляясь на кровати. Его глаза горели. – Я поцеловал ее, потому что испытывал чувство стыда и благодарности, как и ты чувствовала бы себя на моем месте.
В комнате повисла долгая пауза. Лиззи продолжала смотреть в окно. Немного погодя она повернулась и упала на кровать рядом с ним. Он ожидал, что она сейчас скажет что-нибудь злое или горестное, но она произнесла лишь только:
– Я понимаю.
– Что?
– Мне стыдно. И я благодарна тому, что случилось. Роберт застонал и отодвинулся от нее.
– Ты опять за свое.
– Мама! – закричала Гарриет за дверью.
– Что?
– Телефон! Фрэнсис звонит! Лиззи рывком села на кровати.
– Фрэнсис? Откуда? Откуда она звонит?
– Без понятия, – ответила Гарриет. Ее голос удалялся по коридору.
– Сейчас приду, – сказала Лиззи, выбегая из спальни.
Роберт что-то проворчал. Он закрыл глаза. Он готов был дать себе сильного пинка. Какой черт дернул его?! Надо же быть таким смешным, таким нелепым, чтобы поцеловать Дженни. И поцелуй-то вышел каким- то смешным, детским: ее сухие губы плотно сомкнуты, а над ними в сердитом изумлении застыли ее широко раскрытые глаза.
„Дьявол, – подумал он, ударяя кулаком по подушке, – неужели я стал таким противным? Неужели мой поцелуй настолько отвратителен, что его жертва должна убегать сломя голову, будто ее изнасиловали? Ведь Дженни убежала. Она словно обезумела от горя. Она подхватила свою сумочку, Тоби и его рюкзак со спортивными принадлежностями и почти с плачем убежала из квартиры'.
У Роберта осталось неясное чувство, будто он сильно обидел ее. Но что значит обидел? Обидел ее лично? Ее принципы? Ее достоинство? Когда она убегала, то почти ничего не сказала, только несколько бессвязных слов извинения перед Лиззи и фразу: „Ничего не было, ничего не было, я бы никогда не смогла…' „Не волнуйся', – сказала ей Лиззи, сама ошарашенная ситуацией. Не волнуйся о чем? Не волнуйся, я ничего плохого о тебе не думаю? Не волнуйся, мой муж не умеет целоваться? О Боже, неужели мне недостаточно всех наших неприятностей, чтобы еще выглядеть перед всеми таким дураком?
Дверь снова открылась. Лиззи вошла очень тихо и так же тихо прикрыла за собой дверь. Она присела на самый краешек кровати, как можно дальше от Роберта, и сложила руки на коленях.
– Я позвоню Фрэнсис позже, когда все дети улягутся и когда они не будут донимать жалобами на то, как им плохо.
Роберт сел на кровати. Он посмотрел на Лиззи. Она была бледной как полотно.
– Лиззи?
– Со мной все в порядке. – Она дотронулась рукой до лба, будто проверяя, на месте ли ее голова. – Понимаешь, дело всего лишь в том, что Фрэнсис беременна.
– Беременна?
– Да, беременна. – Она посмотрела на него прямым, открытым взглядом. – Это, по-моему, намного серьезнее, чем наше с тобой происшествие.
Много позже Лиззи сидела на кухне, вертя в руках третью чашку чая, которую она сама приготовила себе, но, кажется, была уже не в состоянии выпить. Роберт уже лег. Она ходила в спальню посмотреть на него. Он спал на спине, откинув по привычке руку на подушку. Даже во сне он выглядел изможденным, как будто и сон не мог полностью освободить его от усталости, а давал ему лишь короткое, неполное отдохновение. Лиззи смотрела на него с чувством легкой зависти: как легко умеют мужчины уходить в сон, включая забвение тан же просто, как выключаешь свет. Она на протяжении всей своей жизни с Робертом наблюдала это в нем, когда он так легко отключался от нападок и попреков Барбары. Она видела это и в
