шею вешаюсь?» – настаивала Марта. «Тогда признайся, что мечтаешь выйти за него замуж… Тогда он точно от тебя отстанет!»
– Я люблю тебя, – Марта звонко припечатала на лоб Горскому поцелуй. – Я хочу быть твоей женой… И чтобы у нас было двое детей. Мальчик и… девочка. Гениально, да?
Дети были уже чистой импровизаций. Но на Яна эти речи подействовали очень сильно. Он вздрогнул и стал тереть лоб.
– Марта, по-моему, ты слишком форсируешь события…
– Ян, я буду самой лучшей женой на свете. Чесс слово!
Марта висела на нем и упорно твердила о своей необыкновенной любви. В результате все прошло без сучка и задоринки – Ян поскучнел, скис, за прозрачными стеклами его очков поползла тоска, и все закончилось тем, что он поймал такси, дал шоферу денег и попросил отвезти Марту домой, в Грязищи.
– Я тоже устал… После праздников еще поболтаем. Да? Ну все, будь умничкой! – Братский, равнодушный поцелуй – тоже в лоб.
Горский перебежал дорогу и нырнул в другое такси. Через мгновение такси Горского свернуло за угол.
– Стойте! – сказала Марта своему водителю. – Остановите.
В машину сел Иван.
– Все, теперь едем, – спокойно произнесла Марта.
Таксист хмыкнул, покрутил головой (вот шустрая дамочка – одного спровадила, другого тут же приветила!) и надавил на газ.
– Ну, как? – шепотом спросил Иван.
– Отлично.
Марта вполголоса пересказала ему подробности этого вечера. Поведала о человеке, с которым у Яна был особый, конфиденциальный разговор.
– Опиши его…
– Такой невзрачный, серенький… Серые глаза, серые волосы, серый костюм, среднего роста. Вот, кстати, его визитка.
Иван принялся разглядывать визитку. При свете фонарей мелькнули латинские буквы, золотом оттиснутые на плотном картоне, – «Эллиос». И имя.
– «Эллиос»… Значит, все-таки «Эллиос». Карл Шнейдер. Да, это он. Знаю. Но откуда у тебя визитка?
– Этот Шнейдер сам мне ее дал – вот как! – с гордостью произнесла Марта.
Затем в подробностях передала последнюю сцену прощания с Яном:
– Ох, Иван, я сама от себя не ожидала…
– Ты умница! Спасибо. «Эллиос», значит…
…Поздно ночью они были дома, в Грязищах.
Едва ступили за порог, как Иван принялся целовать Марту.
– Зачем? Я забесплатно на тебя работала… – стала она дразниться.
– Дура… Какая же ты дура!
Марта засмеялась.
– …и стерва к тому же! – Иван резким движением завел ей руки назад и впился поцелуем в губы.
– Мне больно… – огрызнулась она.
– А мне как больно! – выдохнул он.
Сзади, за соседней дверью, раздавался могучий храп Стаськи.
– Ты меня сводишь с ума… Марта. Господи, Марта…
Она уже не могла не отвечать на его поцелуи.
В комнате Марты они принялись стаскивать друг с друга одежду. Тускло горела лампочка под потолком.
– О, сколько страсти… Может, ты на мне женишься? – едва сдерживая истерический хохот, спросила она.
Иван замер.
– Да, эта фраза прекрасно отрезвляет мужчин… – ехидно заметила она.
– Марта, я тебя убью… – Он запрокинул ее голову назад.
– Нет, ты скажи, скажи! Или спецагентам нельзя жениться?
– Женюсь. Черт с тобой, женюсь.
– Я пошутила!..
– Ты ведьма, Марта, ты ведьма – я сразу это понял! Как только увидел тебя…
…Она открыла глаза утром – сверху, над занавеской, лился сквозь окна золотой осенний свет.
Марта улыбнулась. Она была счастлива. Она еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Почему? Потому что позволила себе быть, наконец, красивой? Стала самой собой?.. Или потому, что она снова жила? Жила, а не тащилась сквозь время и пространство бледной тенью…
Марта повернула голову – Иван тихо спал рядом, лишь веки слегка подрагивали… Она выскользнула из-под одеяла, подошла к окну, сдвинула занавеску в сторону. Там, за окном, была видна пустая дорога, на другой стороне росли деревья, почти совсем облетевшие. На ледяном ноябрьском ветру трепетали жухлые листья. Пунцовые гроздья рябины. И солнце… Какое тревожное, мрачное осеннее солнце!
– Марта!
– Доброе утро, – сказала она, не поворачиваясь.
– Иди ко мне.
– Иван…
– Что?
– Я ни разу в своей жизни не ходила при мужчине голой. Никогда.
– Зря. Ты красивая.
Она услышала, как скрипнула кровать, Иван босыми ногами зашлепал к ней. Обнял. Крепко – кожа словно приросла к коже…
– Марта. Ты королева. Царствуй! – Он поцеловал ее сзади, в затылок.
– Я не умею.
– Учись!
– Почему ты не дал купить те брюки? И тот свитер? – после небольшой паузы сварливо произнесла она. – Я сто лет такие искала!
– О женщины! – застонал Иван. – Я ей о высоком, комплименты говорю, а она про какие-то брюки… Вон они, на верхней полке лежат. И свитер, и брюки. Купил я их, купил!
– Мне нужны деньги.
– Много? – вздохнул Иван, словно прикидывая, какой суммой он располагает.
– Мне нужны
– Куда?..
– К Олегу. Они наверняка дома – и он, и Ксюша… Ну сколько можно надо мной издеваться! Они должны мне…
– Я с тобой.
– Нет, я сама… Я не какая-то там… беспомощная!
– Ладно. Ключи только дай от твоей фазенды. Я, может, тоже по кой-каким делам смотаюсь.
Двор дома, в котором раньше жила Марта. Детская площадка. Все было озарено ярким осенним солнцем, отчего даже земля казалась рыжей…
Двое – он и она – стояли посреди детской площадки, взявшись за руки, прижавшись друг к другу щеками, с одинаково блаженными лицами. Ксюша и Олег. А вокруг них с тонким монотонным визгом наматывал круги малютка Светозар – шалил.
«Они выгнали меня из собственной квартиры – и их даже совесть не мучает!» – Марта с болезненным любопытством разглядывала эту идиллическую картинку.
Олег был одет в спортивную дутую куртку, из-под капюшона торчал острый нос. Кажется, он постарел.
