– Нет, – отрывисто сказала я.
– Ко мне?
– Послушайте... – разозлилась я. – Вы так ничего и не поняли? Я иду к себе, а вам надо к себе. И мой вам совет – уезжайте из этого города, достаточно любого пустяка, чтобы власти придрались к вам и предприняли карательные меры...
– Это твоя тетя постаралась? – кротко спросил Вадим Петрович.
– Да. А что – моя тетя? Она действует из самых лучших побуждений, она стремится защитить меня... Тут все друг друга знают, тут все хотят помочь друг другу, а про вас известно, что вы негодяй и растлитель... – меня уже несло. – Вот представьте себе – пропадет какая-нибудь маленькая девочка... допустим, даже не пропадет, а свалится в открытый колодец где-нибудь на пустыре. Ее будут искать, и что первым делом подумают? Что приезжий негодяй и растлитель Кирюшин Вадим Петрович...
– Ольга! – с ужасом прервал меня он. – Я никаких таких маленьких девочек...
– Ах, оставьте! – вскричала я. – Вы погубили целую семью, вы довели меня до сумасшествия... Вот вы обещали, что наложите на себя руки, – обещали, да? Так что же вы своих слов не держите?
– Я... – Он вдруг побледнел. – Может быть... Ты очень жестока ко мне.
Он посмотрел на меня с отчаянием, с каким-то
...Дома веселье было в полном разгаре.
Именно веселье – потому что все обитатели нашего дома встретили Ника словно родного, словно Одиссея, после долгих и трудных странствий вернувшегося в родные края. Еще до моего прихода они успели все перезнакомиться и были полностью очарованы гостем – Молодцова глядела на Ника как на вернувшегося блудного сына, Филипыч светился бледной улыбкой, а уж про семейство Аристовых я и не говорю – так они были радушны к гостям, даже Виргинию перепала часть их любви.
Инесса не отходила от Ника, или, может, это он хотел быть рядом с ней...
– Ах, деточка моя! – кинулась ко мне тетя Зина. – Какую драматическую историю рассказал нам сейчас Николя... Ни в одном сериале такого не увидишь! Бедный, ему так и не довелось увидеть своего дедушку...
Глеб издали подмигнул мне, но я видела, что и он тоже тронут происходящим.
Мы расположились в гостиной Аристовых, за большим столом, тетушка достала свою знаменитую наливку, впрочем, тут же выяснилось, что и гость пришел не с пустыми руками – стол украсила довольно внушительная бутылка «Джонни Уокера».
– Привет от Америки, – с улыбкой пояснил Ник.
– Замечательно! – потер руки Глеб. – Много слышал, но ни разу не пробовал.
Инесса с другого конца стола погрозила ему кулаком, отчего Глеб сразу поскучнел. Борис молчал – он сидел между Любовью Павловной и Валентином Яковлевичем и прилежно ел салат оливье, всем своим видом показывая, какой он положительный юноша.
Ника, казалось, нисколько не смущало, что у Инессы такие взрослые дети, – наоборот, это его восхищало, он даже произнес несколько комплиментов на тему того, что у кого чьи дети – и не разобрать, причем комплименты касались и Любови Павловны – отчего та разрумянилась, как настоящая девочка, и только малиновые волосы выдавали ее возраст.
«Ах, знал бы Ник, чьи это дети... – замирая, подумала я. – Все мы сейчас говорим о старом Ивашове, но никто не знает, что вот сидят его отпрыски, красивые и талантливые!» Призрак Николая Александровича Ивашова витал над столом – все только о нем и говорили. Ник вспомнил какие-то старинные семейные предания, из детства Ивашова, о которых рассказал ему родной дедушка, Григорий, потом Молодцова припомнила, как Ивашов судился с ЖЭКом столько-то лет назад из-за отопления, Любовь Павловна с Валентином Яковлевичем хором поведали историю о том, как Ивашов строил беседку во дворе (они всегда выступали и говорили вместе, точно сиамские близнецы), даже Филипыч тонким звенящим голоском рассказал нечто душещипательное, и вышло так, что с покойным князем они были чуть ли не лучшими друзьями. Инесса улыбнулась мне с другого конца стола – и в ее улыбке было напоминание о нашей тайне... «Никто не знает правды... только я и она».
– Вы тоже знали старого Ивашова? – обратился ко мне Виргиний, причем «вы» он произнес как «ви». Он сидел рядом и пытался за мной ухаживать – накладывал салаты и подливал в рюмку.
– Нет, не имела чести... – промямлила я, тщетно стараясь отодвинуться от своего соседа – он сидел слишком близко и, как мне показалось, все время пытался ухватить меня за колено. Но в гостиной было очень тесно.
– Оленька – моя племянница, из Москвы, – напомнила тетушка, учтиво нюхая рюмочку с «Джонни Уокером», но так и не решаясь ее пригубить. – Да, она не имела чести знать...
Все происходящее немного напоминало какое-то дворянское собрание, даже старались говорить на старинный манер.
– Я холост, – вдруг ни к селу ни к городу сообщил мне Виргиний. – Мечтаю увезти из России невесту.
Я только пожала плечами.
– А что, я интересуюсь, русские девушки не мечтают об Америке? – обиделся он.
– Некоторые мечтают, – честно призналась я. – Даже очень многие... Особенно попасть в Санта- Барбару.
– Ха! – скривился Виргиний. – Далась людям эта Калифорния! От Калифорнии у людей рак кожи начинается, потому что там солнце некуда девать. Я живу в Бруклине – это Нью-Йорк, солнца тоже хватает, но рака кожи там нет!
