частной клиникой, в которой практиковал Бородин! В клинике царила красота, а персонал словно из ангелов набрали...
Саша невольно принюхалась – пахло какой-то едкой химией. Мимо проскочил дядька в кургузом белом халате...
Стертый, загнувшийся у плинтуса линолеум на втором этаже – Саша споткнулась во второй раз.
В конце коридора одна из дверей была распахнута – на пороге стоял Бородин в белом халате.
– Саша! Что случилось? – встревоженно спросил он, шагнув ей навстречу. – Почему не позвонила?
– Я звонила... Твой телефон не отвечал...
– Разве? – удивился Бородин и достал из кармана сотовый. – А, я звук забыл включить... Боже, боже, восемнадцать неотвеченных вызовов! – он принялся нажимать кнопки. – От тебя, из клиники, от Пряжкина... Вот я растяпа!
Саша вслед за ним вошла в комнату с высоким потолком. Большой стол с микроскопом, компьютер, гудящий холодильник, стеклянные шкафчики с препаратами, еще какие-то загадочные конструкции и... вольер с живыми крысами! У вольера трудилась пожилая толстая тетка с синими волосами.
– Познакомьтесь, Ираида Семеновна, это Сашенька моя...
– Драссь... – вяло ответила тетка и снова отвернулась к вольеру.
– Моя ассистентка, – шепотом пояснил Бородин и взял Сашины руки в свои. – Ну, что случилось? Что за срочность?
– Виктор... Виктор, ты ведь знал мою маму? – дрожащим голосом спросила Саша.
В лице ее жениха что-то неуловимым образом изменилось.
– Погоди, не здесь... – он схватил Сашу за руку, потащил за собой.
Они оказались на пожарной лестнице, возле пыльного окна. Рядом стояла урна с песком, битком набитая окурками.
– Почему ты спрашиваешь? – спросил Бородин.
Саша молча достала из сумочки ту самую фотографию и протянула ее Бородину. Он надел очки в тонкой оправе и принялся сосредоточенно разглядывать фото.
– Это ведь ты?
– Правда, похож...
– Только не ври! Это ты.
Бородин снял очки, потер переносицу.
– Я не понимаю, чего ты хочешь, Саша... Чего добиваешься?
– Правды! – выдохнула она.
– Какой правды? – железным голосом спросил Бородин.
– Ты был знаком с моей мамой. Я жду подтверждения.
– Возможно... И что с того?
– Как – «что с того»? – схватилась она за голову. – Это ведь из-за тебя отец убил маму – да?!
– Саша, эта фотография ни о чем не говорит...
– А я пойду к тем, кто помнит о тех событиях. Осталось много людей... Предъявлю им это фото... Они подтвердят!
Говоря о «людях», Саша слегка блефовала. Кроме бестолковой Светы Поповой она не знала никого.
Бородин невесело усмехнулся. Потом покачал головой.
– Эх, Саша, Саша...
– Расскажи мне все! – в отчаянии воскликнула она. – Расскажи... Иначе я просто с ума сойду!
Бородин молчал – он думал. Потом его напряженное лицо смягчилось, возле губ легли скорбные складки.
– Хорошо. Я расскажу тебе. Я мог бы сейчас отрицать все – и то, что это я на фотографии, и то, что был знаком с твоей мамой... в конце концов мы случайно могли оказаться на фото рядом... Бывают же совпадения!
– Я думала об этом... – пробормотала Саша.
– ...но я скажу тебе правду. И, знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что это может всплыть рано или поздно. Открыться в самый неподходящий момент... Лучше уж тебе узнать обо всем сейчас, от меня.
Саша, широко открыв глаза, смотрела на Бородина.
– Да, я был знаком с твоей мамой, Сашенька.
Она схватилась за голову, едва слышно застонала. Она добивалась этого признания и одновременно – боялась, не хотела слышать его...
