взглядом. – Сколько надо заплатить? Я готова, сколько угодно...
– Ни за какие деньги вашему Мите уже не поможешь. Держитесь.
Доктор Савелий хотел встать, но какая-то неясная мысль не давала мне покоя.
– Нет, постойте! Я о другом... Нас ведь могут здесь обвенчать?
– О чем вы?
– Хотя бы один час, одну минутку быть его женой, быть с ним единым целым, чтобы даже в загробной жизни...
– Поговорите с отцом Георгием, – ласково прервал он меня. – Я, со своей стороны, никаких противопоказаний для церемонии не вижу. Кажется, я сам подсказал вам это в прошлом разговоре.
– Савелий, почему он... почему Митя сейчас так безразличен ко мне?
– Милочка, ну вы даете! – развел он руками. – Человек при смерти, а вы от него требуете...
– Да, все понимаю. Но раньше, сколько я его помню, он думал только обо мне, он мечтал о свадьбе, он... Нет, даже невозможно описать... Митя просто дышал мной!
– Охотно верю. – Он царапнул меня тем особенным взглядом, которым смотрели на меня окружающие люди все последние дни.
– Отчего же теперь такая перемена, словно и не было ничего этого раньше?
– Только в любовных романах да в дешевом кино влюбленные страстно целуются на смертном одре. В жизни все по-другому, я уж повидал. Ваш Митя умирает, ему не до возвышенностей всяких. Сейчас его невеста – смерть, уж извините за пошлое поэтическое сравнение.
– Нет... – Я закрыла лицо ладонями и на какое-то время оцепенела вся. Сбывалось то, во что я отказывалась верить, – я была совершенно бессильна и беспомощна перед судьбой.
Отца Георгия я нашла в терапевтическом отделении – он сидел в окружении старушек и о чем-то доверительно беседовал с ними. На миг я почувствовала раздражение – столько немощных, дряхлых, никому не нужных старушек продолжали упорно жить, перетирая деснами больничную пищу, в то время как молодые, полные надежд и планов люди уходят в небытие.
– Извините, – произнес отец Георгий своей пастве, увидев в дверях палаты меня.
Это был невысокий, пожилой уже человек с седоватой каштановой бородой и светлыми бровями. Лицо у него было усыпано мелкими рыжими веснушками – мое сердце немного смягчилось, когда я вблизи разглядела его веснушки, словно увидела перед собой родственника.
– Что случилось? – подойдя, спросил он.
– Я насчет Дмитрия Полякова. Вы недавно соборовали его...
– Хорошо помню. Ему стало хуже?
– Да. Впрочем, этого следовало ожидать. – Я замолчала, пытаясь справиться с волнением.
– Как вас зовут, милое дитя? – с ласковой строгостью вопросил отец Георгий. – И кто вы Полякову?
– Танита. Не Татьяна, а – Танита... Это не псевдоним. А Полякову я... никто. Нет, не так... – Неожиданно слезы опять потекли у меня из глаз.
Батюшка взял меня под руку, и мы медленно пошли по больничному коридору.
– Мы живем вместе давно, уже несколько лет. Он хотел жениться на мне, но я все тянула, тянула... Я знаю теперь, что останавливало меня соединиться с ним, – я думала, что есть человек лучше, интереснее, рядом с которым жизнь будет сплошным праздником...
– Какой-то конкретный человек или ваша мечта?
– Конкретный. – Я вспомнила о Серже, и слезы моментально высохли на моих глазах. – Я страшно заблуждалась. Счастье было совсем рядом, но я не видела его! Потом появился человек, о котором я мечтала, и я... и я Мите с ним...
– Понимаю – дальше, дальше...
– Только тогда я сразу поняла, что заблуждалась, но было поздно – человек, о котором мечтала, оказался сумасшедшим. Именно он ранил Митю, именно он убил его!
– Ужасно, – помрачнев, произнес отец Георгий. – Но за ошибки приходится платить.
– Платят невинные! – горячо воскликнула я. – Бог должен наказать меня, это я виновата. По сути – я оказалась убийцей, я спровоцировала все! Если бы я знала, что тот человек окажется сумасшедшим....
– Мы не можем знать все, – остановил меня отец Георгий. – Я могу вам точно сказать, что Дмитрий Поляков уходит, не держа на вас зла, Танита. Вы заблуждались, дитя мое, но не вы убийца. – Он посмотрел на меня с состраданием, от которого у меня все сжалось внутри. – Чего вы сейчас хотите?
– Я хочу обвенчаться с Митей, – твердо произнесла я. – Он умирает, но хотя бы несколько минут быть его женой, быть только его... Он об этом всегда так мечтал...
– А сейчас он хочет этого?
– Я говорила с ним недавно – он не против.
– А не кажется ли вам, дитя мое, что венчанием вы хотите искупить свою ошибку? Что вы это делаете для себя?
– Кажется, – с отчаянием согласилась я. – Мне кажется, что сейчас я его вынуждаю. Но он же всегда хотел этого! Просто сейчас ему не до того, он очень плох – так сказал доктор... Я думаю, если б ему было хоть немного полегче, он с большим энтузиазмом согласился бы...
