задерживается. То, что видит и не видит одновременно человек у себя под ногами, что старается не замечать, попадая в старые городские проулки, словом, всякую… ерунду, в которой как будто нет смысла.
– Гм, интересно… – бубнил себе под нос Игорь, бродя вдоль стен с рисунками.
Елена с веселым и насмешливым выражением, которое очень шло ее хорошенькому личику, следила за Игорем. Почему-то ей тоже было интересно – что он скажет, хотя обычно оценка сторонних зрителей не волновала ее.
Неровный, в выбоинах асфальт, ржавая монетка на нем, на которой едва можно прочитать – «пять копеек» образца тысяча девятьсот какого-то года… темные окна первых этажей… полуразрушенный кирпичный забор, весь заросший плющом… цементные ступеньки и чья-то нога в пыльной кроссовке на них, как будто случайно попавшая в поле зрения… Ничего такого в рисунках не было, особенно после того, что увидел Игорь в других залах.
Но постепенно самый настоящий интерес овладел им, как будто он сам бродил по полупустому городу, бесцельно разглядывая все вокруг. Во всех этих вещах был странный смысл, дыхание жизни, которая только что была здесь и вдруг пропала. Вот эти пять копеек – как они оказались на асфальте, из чьего кошелька выпали и как долго лежали под моросящими дождями, чья бесприютная душа бродила по пустым улицам? Об этом никто никогда не думает, да и нет никакого смысла размышлять над подобными мелочами, но целый клубок городских историй, оставшихся как бы за кадром, за краем рисунка, вдруг завертелся в голове у Игоря. Как будто он сам накануне ходил по этим улицам и заглядывал в эти темные окна…
– Знаешь, а здорово! – совершенно искренне сказал он подошедшей к нему Елене.
– А что-нибудь больше всего тебе понравилось? – как-то по-детски спросила она.
– В общем, мне все понравилось… Нет, пожалуй, больше всего меня привлекла эта дверь. – Он указал на рисунок, где была изображена старая дверь с потрескавшейся краской, кое-где покрытая мхом, с чахлой травкой, выбивающейся перед ней из асфальта.
– Символ перехода в иное измерение? Все почему-то видят в этой картине именно такой смысл, – играя завитком волос, небрежно сообщила Елена.
– А ты, когда рисовала, вкладывала другой смысл?
– Никакого смысла я никуда не вкладывала. Я просто нарисовала то, что увидела. Смысл здесь уже был, до меня.
– Ты рисуешь только с натуры?
– Нет, часто придумываю сюжеты сама, но, в общем, темы те же самые… Мне тут на днях предложили заняться фотографией. Но это не то… Совсем не то!
– Почему? По-моему, ты очень близка к ней.
– Я же говорю – совсем не то, – упрямо покачала головой Елена. – То, что я делаю, похоже на искусство фотографии – не спорю, но акцент совершенно другой… Фотография конкретна, я же стараюсь уловить и передать некий обобщенный образ, то, что знакомо каждому человеку.
Игорь светло улыбнулся.
– Ты можешь мне не поверить, но в моем прошлом была похожая дверь.
– Расскажи! – с любопытством попросила Елена.
– А тут и рассказывать нечего – просто твой рисунок напомнил мне старую дверь, увиденную мною в детстве. Дверь, которая непонятно куда ведет, и непонятно, что за ней…
– Театр папы Карло? – засмеялась девушка.
– Может быть! Я даже думаю, – серьезно произнес он, – что эта дверь будет преследовать меня до самой смерти, что я всегда буду вспоминать о ней – не часто, время от времени, но неизбежно. Потому что мне так и не удалось заглянуть за нее.
Они помолчали, глядя друг на друга.
– Погода замечательная! – внезапно произнес Игорь.
– Да… – мечтательно протянула Елена. – Ты хотел бы прогуляться по набережной?
– Очень, – кивнул тот. – Ты можешь отсюда уйти?
Румянец вспыхнул на щеках Елены, глаза ее заблестели:
– Подожди пять минут, я кое с кем договорюсь!
…Они выпили газировки у входа в парк Горького, съели по мороженому, потом медленно побрели вдоль набережной в сторону Нескучного сада. Елена болтала не умолкая:
– Я обожаю Москву! Исторический центр, все эти названия… У меня дух захватывает, как представлю, что здесь ходили Иван Грозный, Петр Великий…
– Да, вон он, сзади стоит! – воскликнул вдруг Игорь и сразу же сам рассмеялся собственной шутке.
– А окраину нашу я не очень люблю, – вдруг насупилась Елена. – Да, там чистый воздух, настоящий лес, нет этой безумной суматохи…
– Может быть, там тоже в свое время проезжал Петр. Или еще какой-нибудь исторический деятель, – предположил Игорь.
– Воздвиженка, Масловка, Сухаревка, Китай-город, Земляной вал, Садовое… – как заклинание, произносила Елена старые названия улиц и уголков Москвы. – И черт меня дернул переехать в нашу Тмутаракань!
– Скоро туда проведут метро, и не будет иметь значения, в центре ты живешь или на окраине, – возразил Игорь.
– И метро я люблю – все эти старые, построенные еще при Сталине станции, советский ампир… Слушай, Игорь! Давай вернемся, прокатимся на каком-нибудь аттракционе! – вдруг умоляюще воскликнула Елена. – Ты не торопишься?
– Давай, – удивленно согласился Игорь. – Я не тороплюсь.
Елена выбрала самый страшный аттракцион – на нем люди вопили громче всего. Игорь не был трусом, но, глядя на перекошенные ужасом и восторгом лица любителей развлечений, которые стремительно мелькали перед ним, то взлетая вверх, то падая вниз, невольно поежился. Он был не в восторге от предложения Елены, но отступать было поздно.
Они сели на жесткие сиденья, железный поручень опустился им на колени.
– Господи, как я боюсь! – с ужасом прошептала Елена, когда аттракцион дрогнул, перед тем как завертеться с безумной скоростью.
– Зачем же пошла? – с досадой крикнул Игорь.
– Потому что это здорово! – крикнула она в ответ, но их уже крутило и вертело. Сжимался от страха и от скорости желудок, все вокруг тоже кричали, небо и земля слились в единое целое…
Потом они опять брели по набережной, но уже с совершенно другим чувством – маленькое приключение сплотило их.
– Больше никогда, никогда… – с восторгом сказала Елена, вспоминая, как безжалостно трясло их в воздухе железное чудовище.
– Что-то я тебе не верю, – насмешливо возразил Игорь. – Ты явно любительница острых ощущений.
– Зато теперь как хорошо! Как будто мы смогли избежать смертельной опасности.
Ветви деревьев низко опускались над ними, рядом лениво плескалась река.
– Лето… Вы с Костей едете куда-нибудь?
– Наверное, – рассеянно ответила она. – Правда, мы еще не обсуждали… Да, надо куда-нибудь махнуть, дача уже надоела. А вы с Ларой?
– Наверное. Только мы тоже еще не обсуждали… Удивительное совпадение! – засмеялся Игорь.
– Она поразительно красива, твоя Лара, – я вдруг поняла это недавно, – задумчиво произнесла Елена. – Да, именно поразительно, что нельзя не признать. Почему она не пошла в актрисы, в фотомодели? На нее ведь, наверное, на улице все оборачиваются?
– Да уж! – не без самодовольства произнес Игорь. – Но ей больше нравится ее дело. Она замечательная!
– Ты ее когда-нибудь ревновал?
– За что? – удивился он. – Она хорошая. Она никогда не давала мне повода.
– Я тоже! – вдруг высокомерно произнесла Елена.
