– Ваня, ты как? – дрожащим голосом спросила Лара.
Ваня повернул к ней лицо со слезами сажи на щеках:
– А мама?
– Ищут ее. Найдут и к нам приведут, – ответила Лара.
– О-ох… были бы живы! – простонала рядом женщина. – Прямо как в войну… Не дай бог!
В автобусе возбужденными, плачущими голосами переговаривались другие люди.
– Кого потеряли? – обмахиваясь платком, спросила женщина Лару.
– Маму его, – ответила Лара, указав подбородком на Ваню. – Нашу соседку. Она за документами побежала, а мальчика мне оставила. Но ее найдут.
– Обязательно найдут! – кивнула женщина, глядя на Ваню. – Ты, парень, даже не переживай. Меня Екатериной Петровной зовут, – она снова повернулась к Ларе. – Говорят, Михнево тоже… не обошло стороной.
– А куда мы едем? – тихо спросила Лара.
– В Удомское. Вот там, говорят, обошлось. Обещают в школе разместить. А я в Кирюшино к дочке погостить приехала, за домом присмотреть. Молодые-то уехали по делам, в другой город, я одна осталась… А телефона-то на память ихнего и не помню!
Через полчаса автобус привез людей в Удомское. Была поздняя ночь, впрочем, Лара времени уже не замечала.
В спортивном зале лежали маты – их разобрали приехавшие. Лара взяла один мат, оттащила в угол.
– Ваня, ты устал… Давай спать.
– А мама?
– Завтра, милый мой, завтра все узнаем!
Они легли. Екатерина Петровна, которая оказалась рядом с Ларой, пыталась еще о чем-то поговорить, но у Лары не осталось сил.
Они так и уснули с Ваней – чумазые, неумытые. Лара сквозь сон слышала, как тревожно переговариваются люди в зале, но даже это не могло ее разбудить…
Утро.
Лара проснулась раньше всех. Она повернулась и посмотрела на Ваню. Тот еще спал, но выражение его лица было тревожным, печальным. Сколько же он вчера пережил…
«Только бы все обошлось, только бы Маша выжила! – с отчаянием подумала Лара. – Ведь это так ужасно, когда ребенок теряет мать…»
Лара осторожно, тихо встала, выбралась из зала, обходя спящих, и вышла на улицу.
Рассвет только-только наступил – сквозь голубовато-серую дымку пробивалось солнце. Было тепло – хотя обычно в середине августа утренники уже холодные.
Кто-то за зданием школы, причитая, плакал, повторяя, словно заклинание:
– Все сгорело, все… Дом, сарай, баня… Все сгорело, все! Вещи, мебель, одежда… Как жить-то теперь!
«Зачем жалеть о вещах, о доме? Главное – чтобы все остались живы. Надо радоваться, что только вещи потеряли…» Лара вернулась в здание школы.
Ваня сидел и тревожно вертел головой по сторонам. Увидел Лару, немного успокоился.
– Лара! Лара! А где мама? – бросился к ней мальчик.
Сердце у Лары сжалось, но она ответила максимально спокойно, даже весело:
– Не знаю, Ваня. Может, ее куда-то в другое место отвезли.
Она отвела его в туалет, умыла, умылась сама.
Потом к школе подвезли передвижную кухню, людей накормили кашей.
Люди ждали вестей, а вестей пока не было. Ходили слухи, что пожарные еще тушат дома в Кирюшине, что еще где-то горит лес и надо пока оставаться на месте. Обещали, что к вечеру обстановка прояснится.
Весь день Лара провела с Ваней. Привезли еще погорельцев, но уже из другой деревни.
Наступил вечер, потом ночь – и опять полная неопределенность… Лара несколько раз отлучалась – ходила к зданию местной администрации – за новостями. Лара обзвонила все близлежащие больницы, куда свозили пострадавших от огня людей, но Маши среди них не оказалось. И среди погибших тоже ее не было – ни одной женщины, даже близко похожей по описанию. Все это не могло не вселять в Лару надежду – значит, Маша жива!
Только вот где она сейчас?..
Ваня во время Лариных отлучек оставался на попечении Екатерины Петровны. Пожилая женщина, бывшая их попутчицей, оказалась человеком душевным и добрым. И тоже переживала за мать мальчика… К счастью, у Екатерины Петровны хватило ума и такта не обсуждать все это при Ване.
На второй день, днем, когда Ваня спал, Лара рассказала женщине свою историю – как после ухода мужа познакомилась с Феликсом, как они жили в Кирюшине и все было хорошо… вернее, относительно хорошо.
– Он был против, когда я куда-то уходила, нервничал, злился.
– Ревновал, может? – предположила Екатерина Петровна.
– Может. Феликсу не нравилось в принципе, что я с кем-то общаюсь.
– Есть такие мужики. К фонарному столбу приревнуют!
Лара рассказала и о той страшной ночи, как Феликс не позволил Маше и Ване сесть в машину.
– Ну и я с ним не поехала… А потом… Потом случилось все это.
– Вот гад-то… Могли ведь все спастись! – шепотом произнесла Екатерина Петровна, глядя на спящего мальчика. – Лар… Лар, ты мне вот что скажи… Как жить-то дальше будешь?
– Я не знаю.
– А… если? – Женщина недоговорила, но Лара поняла ее вопрос.
– У него нет родных больше. Отец погиб. Маша рассказывала… – едва слышно ответила Лара, тоже глядя на мальчика. – Он один. Я даже боюсь думать… Но я не могу оставить Ваню. Я не могу его бросить.
– Себе возьмешь?
Лара вздрогнула. Она о таком повороте событий даже не думала. Но и представить, что Ваню придется отдать в приют, тоже не могла.
Сердце у Лары вдруг забилось стремительно, в висках зазвенело. Момент истины…
– Маша жива, – твердо произнесла Лара. – Я и думать не хочу о том, что с ней что-то случилось. Но если… Не отдам его в приют! – Она посмотрела своей собеседнице прямо в глаза.
– Ты подумай как следует, – прошептала женщина. – Сейчас, под влиянием момента что хошь можно ляпнуть. А ты подумай. Ведь это ж не котенок! Его не вернешь потом…
Лара помолчала. Потом сказала:
– Вот что, Екатерина Петровна. Мы с Ваней сейчас в Кирюшино поедем. Я так больше не могу. Вдруг Маша там! Сидит, переживает, не знает, где нас с Ваней искать…
– Говорят, в Кирюшине почти все выгорело, – осторожно произнесла пожилая женщина.
– Вот именно – почти!
– Вот что, Лара. Ты съезди туда, а Ваню с собой не бери. Я за ним тут присмотрю. Может, пока тебя нет, и Маша твоя объявится… – Пожилая женщина помолчала, потом добавила тихо: – Ведь вся округа в курсе, куда погорельцев свезли.
Лара отвернулась, сглотнула.
– А ты езжай, конечно… – сказала Екатерина Петровна.
На попутной машине Лара доехала до Кирюшина. Водитель высадил ее у перекрестка, пожелав удачи.
Лара не сразу узнала деревню.
Стелющийся над землей дым. Едкий запах гари. Дотлевал чей-то сарай – огонь посверкивал сквозь деревянные щели лениво, устало… Какой-то мужчина сосредоточенно забрасывал сарай землей.
Лара пошла вперед.
