солидарности. Догадываешься, ради кого они все это затеяли?
— Думаю, чтобы нас отстегнуть, — согласился Стас. — Ты слышал что-нибудь насчет новой аккредитации?
— Вроде, утром какие-то звонки из администрации были, а что там — я не в курсе. Вот, меня вызывают. Чувствую себя предателем, но идти надо, начальство не поймет, если я один с вами останусь…
«Предбанник» быстро пустел. Вслед за последним запущенным в кабинет журналистом, туда же скрылся и гэбист Корнев. Выкрикнув названия последних аккредитованных СМИ, Александр Легостаев еще какое-то время разводил руками, беседуя с юной корреспонденткой молодежного радио FM-диапазона, невесть как затесавшейся в губернаторскую приемную. На эту девушку, с проколотой металлическими шариками нижней губой, аккредитация, не распространялась. Не было аккредитации и у коммерческого телеканала «Орион».
— Профессионально сработано, — признал Стас, старательно улыбаясь советнику губернатора. — Я оценил, как ты всех по одному туда отправил. И теперь, когда осталась только пара «отказников», свидетелей нет и скандал устраивать не перед кем.
— Стараемся, — шутовски раскланялся Легостаев, в пустой приемной он мог себе это позволить. — Кстати, насчет вас — с нашей стороны все чисто. Ваши сами прохлопали ушами, и не подтвердили вовремя новую аккредитацию. Так что, не обессудь…
— Все затевалось только ради повода нас не пустить?
— Ты меня спрашиваешь, как официальное лицо, или как коллегу, который к тебе лично нормально относится? — задал встречный вопрос советник губернатора. — Если у нас неофициальный разговор, пошли ко мне, кофе тебя угощу. На брифинге девочки из пресс-службы без меня справятся.
Весь этот треп про нормальные личные отношения гроша ломанного не стоил. Стас для себя давно и прочно занес седовласого пиарщика в незавидную категорию «надутых козлов». Тот платил ему встречным холодом. А значит, за сегодняшним неожиданным радушием должно что-то крыться. Тот неспроста вызывал на разговор.
Пиарщик Александр Легостаев достался «деду» в наследство от времени демократов. По историческим меркам, их время было только вчера: августовский путч и «Лебединое озеро» по телевизору, длинные очереди за водкой и только советские машины на улицах, когда иномарку в потоке «жигулей» провожали глазами. Демократы тогда были настоящими политиками. Люди слушали их на митингах. Политическую карьеру тогда можно было сделать вовсе без денег. Достаточно было мегафона и отсутствия природной застенчивости.
Но время демократов оборвалось. Моментально оставив их в тумане политического забытья. Легостаев был из тех, кто приспособился к изменению политического климата. Мутировал из депутата Государственной Думы, куда он умудрился избраться на спаде демократической волны — в преуспевающего пиарщика. Правда, ни благородная седина, ни шикарный костюм, не дали их хозяину эффекта подлинной, классической солидности. Не могли они компенсировать подозрительную шустрость взгляда. По старой памяти Легостаева было принято называть за глаза «Сашок».
Изрядно попетляв «коридорами власти», они добрались до тесного личного кабинета пиарщика главы области.
— Вот, моя гордость! — похвастался Александр Легостаев. В кабинетике, на подоконнике стояла машина для варки кофе. — Помнишь, в «Криминальном чтиве», когда к Тарантино привезли мертвого негра, он готовит бандитам хороший кофе? — рассказывал Сашок, вытряхивая использованный мокрый молотый кофе в мусорную корзину. — Там Харви Кейтель еще говорит, дескать, спасибо дорогой, с нас вполне хватило бы растворимого, а ты угощаешь нас роскошным кофе… Помнишь?.. Вот и я решил вас, информационных хищников, потчевать хорошим кофе, по примеру Тарантино. Когда будете нас потом ругать, по крайней мере, язык не повернется сказать, что и кофе у нас дерьмовый…
— Стоило ли такой огород городить, чтобы только нас на прессуху не пустить? — спросил Стас. — Это что, Корнев подключился? Его идея? Он что, теперь и ваш начальник, а не только силовиков?
— Ты меня плохо слушал. А я очень откровенно все сказал — новые принципы информационной безопасности. Сахар сам клади! — Легостаев подал Стасу чашечку действительно очень ароматного и крепкого кофе. — И Владимир Афанасьевич в этом деле будет, конечно, не последним лицом. Но и не первым. Ты парень умный. Подумай, правильно ли вы силы рассчитали, связываясь с «дедом»? А теперь на войне, как на войне. Не мы это начали, ты знаешь. Вы пошли против власти. И вряд ли представляете, какая это сила. А «дед» — это власть, плюс огромный опыт. Он всегда долго запрягает. Но если уж принял решение — сила у него медвежья. Когда «дед» вам всерьез даст сдачи — мало не покажется. И вот что я тебе по-дружески скажу. Они ведь между собой, там наверху, договорятся. А крайними останетесь вы — исполнители. Когда вашего еврея «прессанут», он как умный человек откупится или сам возьмет отступного. Но вам от этого легче уже не станет. Твое ведь лицо на экране. Ты станешь фигурой, как раз подходящей для показательной порки. Тебе это надо?..
Стас только равнодушно махнул рукой, давая понять, что сам он все понимает, но уже принял для себя главное решение.
— Скажу одну вещь. Только надеюсь, ты никогда и нигде не намекнешь, откуда получил информацию, — продолжил губернаторский советник, опасливо оглянувшись, как будто они были в кабинете не одни. — Решение уже принято! Скоро начнется такой прессинг, с которым никто из вас не сталкивался. Но самое поганое, когда жернова раскрутятся, остановить их просто так уже не нельзя. Кого-то под эти жернова точно затянет. Жертва потребуется. Тебе это надо?.. Оставлять тебя безнаказанным нельзя — иначе другие решат, что им тоже можно. Тебя используют и вышвырнут. Сам знаешь, как с «доренками» нынче поступают…
— Спасибо, хоть не вспомнил, что «паны дерутся, у холопов чубы трещат»… — ухмыльнулся Андреев. — Ну, закрылись вы покрепче, не пускаете нас никуда, так это предсказуемо на сто процентов. И не самый сильный ход.
Стасу уже хотелось немного сбросить напряжение дружеского разговора, который начал напоминать дружеское запугивание. Однако, «Сашок» Легостаев улыбнуться не пожелал, напротив, только посерьезнел.
— Слушай, все тебя хотел спросить. Почему ты еще не в Москве? Что тебя тут держит?
— А что мне там делать? — удивился неожиданному обороту беседы Стас.
— Ты ведь давно перерос местное телевидение. Журналист, с твоим опытом и мозгами вполне может быть востребован на каком-нибудь федеральном канале. Есть реальная возможность устроить тебя на «Россию» или на НТВ. Рычаги такие есть. Не как попало, а сразу хорошая работа серьезного формата и масштаба. Такой шанс редко кому предоставляется.
Стас даже не сразу сообразил, что ответить. От «дружеского» разговора оставался теперь уже совершенно паскудный осадок.
— Спасибо, Сашок (в отместку Андреев назвал губернаторского пиарщика позорным прозвищем, которое тот терпеть не мог), но у меня сейчас и здесь проект масштабный и интересный. Ладно, пора мне уже…
На крыльце обладминистрации Стас остановился покурить. Хотелось чем-то перебить не отпускающее ощущение брезгливости. На улице холодало. Порывы ветра тащили по небу клоки рваных туч, обещая дождь.
Следом за Стасом из дверей обладминистрации выходила съемочная группа ГТРК. Знакомая журналистка Инна, тоже прикуривала сигарету, явно стосковавшись по никотину за время пресс- конференции.
— Ну, что там было? — поинтересовался Стас.
— Да фигня одна — скривила губки журналистка. — Полчаса «дед» всех грузил важностью президентских национальных проектов. Только в самом конце весь напыжился и дал ответ «клеветнической кампании» развернутой с подачи московского капитала. Рассказывай, как вы там на московские капиталы поживаете? Говорят, у вас задержка по зарплате сокращается?
— Живем в пошлой роскоши, — отшутился Стас. — А что-нибудь конкретное он говорил?
— Насчет вас больше ничего. У меня вообще осталось впечатление, что он какой-то заготовленный
