увлеклись политикой. Ох, будьте осторожны, будьте очень осторожны. Как друг я не могу за вас не волноваться. Вы не должны никому себя посвящать… Пусть дворцовая прислуга занимается защитой влиятельных людей, не замарайте свою подлинную известность подобной общностью интересов… Дорогой мой, уважайте самого себя, а английские лошади и готические стулья – все это преходящее».
Бальзак защищается от нападок: да, занимается политикой, много бывает в свете, увлечен многими женщинами, но и работает тоже. «Я – каторжник пера и чернил, настоящий продавец идей», – уверяет он, успокаивая Карро. Физическая форма и впрямь позволяет ему писать ночь напролет даже после дружеской пирушки. Нанизывает слова на строчки, пока силы не оставят и не обрушится на кровать, чтобы забыться тяжелым сном. Иногда госпожа де Берни помогает ему вносить правку в гранки, затем Оноре перечитывает корректуру, вновь появляются бесчисленные пометки и добавления, иногда переписывает целые абзацы. Неудержимое стремление к литературному совершенству не входит в противоречие с развлечениями, которыми так щедра светская жизнь. Кажется, вихрь весьма незатейливых удовольствий необходим, оттеняя наслаждение иного рода – от серьезной работы в одиночестве. И чем бездумнее отдается он парижской круговерти, тем собраннее чувствует себя перед чистыми листами бумаги, нуждаясь в мимолетном ничуть не меньше, чем в вечном.
В феврале – марте 1832 года появилось новое произведение Бальзака – «Мировая сделка», которому он потом даст другое название – «Полковник Шабер». Сюжет почерпнут из исторических хроник наполеоновских времен и рассказов герцогини д’Абрантес. После сражения при Эйлау полковник Шабер оставлен умирать на поле боя. Возвратившись в конце концов во Францию, он пытается восстановить свое подлинное имя. Его жена, бывшая проститутка Роз Шапотель, становится к тому времени графиней Ферро, у нее двое детей. Появление первого мужа, который теперь лишь несчастный попрошайка, может свести на нет все ее усилия продвинуться вверх по социальной лестнице. Она предлагает сделку: заплатить, чтобы этот человек навсегда исчез из ее жизни. Полковник не соглашается и оканчивает свои дни в приюте для бедных, всеми забытый, всеми отвергнутый герой Империи.
Весной, после публикации этой прекрасной, горькой и грустной истории, госпоже де Берни удается вырвать Оноре из плена парижских соблазнов и хлопот: она увозит его в Сен-Фирмен, недалеко от Шантильи. Здесь он спокойно заканчивает «Тридцатилетнюю женщину», пишет на одном дыхании «Турского священника». Этот длинный рассказ, глубокий и простой, посвящен несчастьям бедного викария, слабого, наивного Бирото, лишившегося крова в результате козней погрязшей в злобе старой девы и тщеславного аббата, мечтающего о сане епископа. Здесь все дышит правдой: описание сонной провинциальной жизни, столь непохожие характеры персонажей, скрытые от любопытных глаз внутрицерковные интриги, психологическая драма повседневной жизни. Бальзак доволен собой – деревня принесла ему счастье.
Возвратившись в Париж, находит все то же – холеру и политику. Эпидемия свирепствует, люди не рискуют выходить из домов. Газеты заняты похождениями герцогини Беррийской, матери законного наследника престола: ее попытка поднять Вандею – обреченное на провал безумие или сторонникам Луи- Филиппа все-таки следует опасаться? Столица бурлит, мнения разделились. Едва Оноре переступил порог своей квартиры на улице Кассини, его охватило желание снова бежать. Хорошо было бы иметь замок, в нем – жену аристократического происхождения, которая обожала бы его и не мешала работать. Когда-то он подумывал об Элеоноре де Трюмильи, теперь обратился в мечтах к баронессе Каролине Дербрук, урожденной Ландрие де Борд. У нее бесценные достоинства: молодая вдова с прекрасным состоянием. Живет по соседству с Маргоннами в Саше. Летом он может встретиться с ней. После женитьбы ему будет чем расплатиться с кредиторами, издатели же будут валяться у него в ногах. На всякий случай надо позаботиться о том, чтобы избранница узнала о его глубоком к ней чувстве. Но победа не будет легкой, надо готовиться к длительной кампании. Вместо этого опять постельный режим, ушибы, головные боли: его широкий экипаж не вписался в поворот, и Бальзак не удержался в нем.
В июне он решает ослушаться доктора Наккара, настаивающего на полном покое, и отправиться в Саше, где его ждут Маргонны. В его отсутствие мать переедет к нему и возьмет на себя все заботы по дому. Тем хуже для госпожи де Берни, молчаливо вздыхающей в преддверии новой разлуки, и для герцогини д’Абрантес, которая хотела бы засадить его за редактирование ее нескончаемых воспоминаний! Ему надо заняться собственными делами, а не распыляться на чужие. Он весь в долгах, его нетерпеливая натура требует быстроты. Как только ему удастся немного заработать, он уедет в Экс-ле-Бэн, куда его приглашает в августе маркиза де Кастри. Оттуда они могли бы совершить путешествие в Швейцарию, Италию… Подобное предприятие, безусловно, будет стоить недешево! Но обладание женщиной, занимающей столь высокое положение, стоит того, чтобы выложиться. В Саше, у Маргоннов, он сможет экономить, вдоволь поработает и наберется сил для этого завоевания. А если повезет, то заодно и встретится с баронессой Дербрук. Так, одним ударом, убьет двух зайцев.
Ему удается покинуть Париж вовремя – в столице назревали новые мятежи. Герцогиня Беррийская активизировала свою деятельность в Вандее. Восстание подавили, его вдохновительница бежала, ее сторонники-легитимисты, в том числе Шатобриан, Берье и герцог Фитц-Джеймс, человек весьма рассудительный, две недели провели под арестом. Со злополучной герцогиней было покончено, чему несказанно порадовалась госпожа де Берни: она ревновала Оноре к маркизе де Кастри, а потому ставила в один ряд всех представителей высшей знати, которые могли вовлечь ее молодого любовника в дела, губительные для его карьеры писателя. И что, черт побери, так привлекает его в этой аристократии, которая никак не может разобраться в происходящем в ее собственной стране? «Вчера я прочитала о некоторых арестах, которые меня очень заинтересовали, – пишет она Бальзаку. – Я думаю, господин де Шатобриан не в обиде за это происшествие, которое только придаст ему политический вес, о котором он всегда мечтал, но не знал, как приобрести. Что до ареста господина де Фитц-Джеймса, откровенно говоря, меня это не сильно огорчило. Ведь если партия, к которой принадлежат эти люди, перестанет существовать, тебе придется подыскать другую. А мое сердце трепетало от смертельной опасности: что, если бы некая дама пригласила тебя и ты бы туда отправился… Твое тщеславие никогда не дремлет и имеет над тобою власть тем более сильную, что ты отказываешься признать мощь этого твоего тщеславия. Но мой любимый, дорогой друг… прислушайся, пожалуйста, прислушайся к доводам рассудка, который, дабы быть услышанным, говорит голосом друга. Подумай о том, что эти люди не дали бы тебе ни единого экю из тех трех-четырех тысяч, в которых ты так нуждаешься. Они неблагодарны из принципа, которому не изменят ради тебя. Все они – эгоистичны, хитры… презирают людей другой крови. Друг мой! Ради всего, что тебе дорого, ради твоей славы и твоего грядущего счастья, ради моего покоя (ведь ты любишь меня), не верь им, не полагайся на них. Употреби весь свой ум, чтобы занять место, какое они занимают, используй их помощь, чтобы идти по дороге, которую ты, к несчастью, выбрал. Но сколькими недостатками придется обзавестись тебе, чтобы стать похожим на них! Как сумеешь ты защитить свою душу, как останешься чист среди людей столь развращенных? Обожаемый мой, утешь меня, сними тяжесть с души моей, скажи, что не станешь рабом этих людей и не подчинишься первому же их приказу».
Итак, Оноре предавался мечтам о маркизе де Кастри, а верная Дилекта умоляла отдалиться от этой женщины, правила гранки, плакала над «Сценами частной жизни» и с нетерпением ожидала вестей от возлюбленного: «Чтобы развеять жестокие мысли, я перечитала несколько дорогих мне фраз из твоих писем…» «Ты все еще мой властелин, и я жду твоего приговора, но пока он мне неизвестен, я все еще считаю себя твоей любимой, и ласкаю тебя, как обычно. Целую тебя… Я – вся твоя, твоя Ева». Когда получает несколько ответных строк, следует взрыв радости: «Ты любишь меня! Я все еще твоя дорогая любимая! Твоя звезда!.. О, друг мой, что еще нужно моему сердцу!» Порой госпожа де Берни решала быть разумной и размышляла о будущей семейной жизни своего любовника с «другой», от которой требовала всевозможных достоинств: «… я найду тебе женщину преданную и добрую, достаточно умную, чтобы понимать тебя… ты будешь богат, чтобы ни в чем не нуждаться, но все же не настолько, чтобы вокруг тебя появились льстецы… рядом с тобой не останется мнимых друзей, равно как и герцогини д’Абрантес». В то же время ее волновали матримониальные планы Оноре: с облегчением узнала она, что Каролина Дербрук, расположения которой он хочет добиться, на время покинула свой замок рядом с Саше: «Я успокоилась, тем более что
