— Пока нет.
Ира, еще некоторое время попорхав между фронтами работ, направляя их ход в оптимальное русло и задавая предельно возможный темп, виртуозно свалила к себе домой.
Женечка в полном погружении вникал в Ирины художества и, когда она появилась, обрушил на нее целую лавину замечаний.
— Ир, в целом всё, конечно, замечательно, но у меня такое подозрение, что до конца ты так ни разу и не дочитала.
— Жень, ты абсолютно прав. Вспомни, когда ты мне только выдавал сей труд, то сам рекомендовал работать по ходу ознакомления с материалом. Согласись, папочки-то изрядно пухленькие и не для праздного чтения, тем более что вникать приходится очень глубоко.
— Ирка, не оправдывайся! Обычно ты всегда плевала на все мои и не только мои рекомендации.
— Жень, обычно если я работала над твоим заказом, то только над ним и работала.
— Неправда! Ты всегда умудрялась по ходу и еще что-нибудь делать.
— Жень, всякий хлам типа проходных визиток и буклетов — не в счет.
— Ладно. Уговорила. В общем, мне сейчас хотелось бы, чтоб ты оставила на время художественное творчество и тупо дочитала до конца.
— Жень, — ехидно улыбнулась Ира, — если я буду читать тупо, не думаю, что мне это чем-то поможет.
— Ирка, не язви! Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. В процессе чтения, тупить совсем необязательно. Я хочу, чтобы ты ухватила целое, а потом только перешла к частностям.
— Женечка! Не нервничай! Я — поняла.
Тут запел Ирин мобильник.
— Привет! — ответила Ира, подавляя смешок, и с шаловливой многозначительностью посмотрела на Женечку.
В трубке еле слышно счастливой скороговоркой щебетал женский голос. Ира, сохраняя шаловливую многозначительность в направленном на Женечку взгляде, молча слушала монолог, и лишь когда он полностью иссяк, ответила:
— Да, здорово бы было, но мне, скорее всего, в ближайшие дни предстоит уехать.
Щебет в трубке наполнился жеманным разочарованием. Ира поспешила несколько смягчить свой приговор:
— Ты только заранее не расстраивайся — это еще неточно. Как выясню окончательно — позвоню.
Щебет прозвучал несколько приободрено и, видимо, изрек формулу прощания, так как Ира ответила:
— Ага, ну давай, удачи, пока!
Отложив в сторону смолкнувшую трубку, Ира аж глаза сощурила в злорадном умилении.
— И что это было? — в наполненном театральным предвкушением Женечкином вопросе Ире почудился глубоко запрятанный легкий страх, точнее не страх, а не совсем приятное волнение.
— Ты верно догадался. Это — Натали. Продолжения банкета требует.
— И что — вот так вот запросто тебе звонит?
— Ну! Жень! Вовсе не вот так вот запросто, а еще и с апломбом.
— Вот… — Женечка не стал уточнять кто, дабы не перевыполнять на сегодня план по ненормативной лексике. — И это после всего?
— Ну! Жень! Она ведь не в курсе, что я в курсе ВСЕХ ее достижений!
Женечка усмехнулся:
— Ир, то, что ты назвала ее достижениями, пожалуй, самое приличное из того, что она здесь вытворяла, притом публично! — Женечка впал в совершенно искреннее возмущение.
— Женечка-а, — заволновалась Ира, — давай-ка вернемся к книге, а то ты тут у меня опять засмуреешь.
— Я? Засмурею? Ха! Ирка, а чего это ты День Победы праздновать не хочешь, а? Чай, все ж ревнуешь? — Женечка расплылся в довольной улыбке.
— Женечка! — подорвалась Ира. — Если ты такой ненасытный в отношении Натали, так я в твое распоряжение весь дом на 9 мая предоставлю! Развлекайтесь, сколько хотите!
— Ирка, а ты злая!
— Зато ты добрый! Знаешь, 8 марта как-то к месту пришлось, 1 мая вроде по инерции проскочило, а вот от удовольствия еще и девятого ударяться в массовое торжество — избавьте, а! Меня уже тошнит от этих праздников!
— Ира-Ира! Ну, разошлась! Да знаю я, что ты праздники не любишь! Честно говоря, даже удивился — что это с тобой случилось? Ладно, успокойся. Лучше скажи: куда ехать-то намылилась? Или это для Натали и компании отмазка?
— И да, и нет, — загадочно молвила Ира. — Сейчас узнаешь.
Она вновь взяла в руки мобильник, полистала «Контакты» и, выбрав нужный номер, нажала кнопку вызова.
— Здравствуйте, Стас!
— Здравствуйте, Ира! — в отличие от Наташиного, его голос раздавался в Ирином кабинете очень отчетливо, хотя и не совсем громко.
— Приведение в порядок Вашего дома входит в завершающую стадию, и мне бы хотелось самой принять непосредственное участие в изготовлении комплекта мебели.
— Не вопрос! Гостиница нужна?
— Нет. Только отсутствие возможных непоняток у персонала.
— Обеспечим! Когда думаете начать?
— Да хоть завтра!
— Давайте послезавтра — вам ведь по общеизвестным законам природы необходимы сутки, чтобы приехать.
— Логично.
— Тогда жду Вас послезавтра часиков в девять около своего подъезда, а потом можете спокойно появляться прямо в цехе, когда Вам будет удобно. Устраивает?
— Вполне.
— Замечательно! До послезавтра!
Ира, зная привычку Радного не выслушивать прощальные слова собеседника, не стала разговаривать с последовавшей за «До послезавтра!» тишиной. Женечка смотрел на Иру малость пришибленно:
— Что это значит? — в замешательстве спросил он.
— Спроси у Зива и Лоренца — я не могу тебе ответить, а они в некоторой степени в курсе.
— Понятно…
Без пяти девять Ира вышла из подъезда. Радный уже ждал ее, сидя в машине.
— Садитесь, — с едва заметной улыбкой сказал он, открывая ей дверь. — Выглядите очень даже впечатляюще, — продолжил Радный, когда Ира уселась, — а как чувствуете себя?
— Тоже впечатляюще… — многозначительно ответила Ира.
Радный усмехнулся:
— Это неплохо! Как я понимаю, Вы вняли моему совету ограничиться лишь привычными делами.
— Внять-то вняла, но полностью следовать не всегда получается.
— Это не страшно. Главное — стремление, — Радный снова усмехнулся и спросил. — Дом-то что поет?
От неожиданности вопроса Ира вздрогнула так, что аж подскочила. Радный рассмеялся. Ира снова вздрогнула: на ее памяти он смеялся впервые.
— И-ира! Расслабьтесь!
— Я вся в стремлении к этому! Стремление, ведь, главное?
