— Верно… Так что дом-то поет?
Ира глубоко вздохнула, а затем медленно выдохнула:
— Вчера исполнял регтаймы Джоплина, а позавчера — отдельные номера из «Руслана и Людмилы» Глинки.
— А Вы не пробовали попросить его исполнить то, что, как говорится, Ваша душа просит в данный конкретный момент?
— Нет.
— Попробуйте. Занятное упражнение, — Радный улыбнулся, так как Ира снова вздрогнула. — Ира, последний раз я наведывался туда вместе с Вами.
«Ценное замечание», — отметила про себя Ира и едва заметно перевела дух. С того самого дня и даже чуть раньше того, как Зив и Лоренц открыли свою сеть проходов для Женечки, и она высказала опасение, по поводу его возможных, не желаемых ею посещений, а Зив и Лоренц успокоили ее, что такое не будет иметь место; с того самого дня и даже чуть раньше она знала, кому не нужны никакие разрешения и на кого не действуют никакие ограничения, но своими опасениями избегала делиться даже с самой собой. Однако с того самого дня и даже чуть раньше ее не раз передергивало от всегда непредсказуемо, совершенно внезапно и, как правило, совершенно невпопад проносившейся мысли, что вот прямо сейчас, в любую минуту к ней может запросто нагрянуть Радный.
Он сказал всего-навсего: «Последний раз я наведывался туда вместе с Вами», — но эта фраза вселила в нее полную и безоговорочную уверенность в том, что Радный никогда не использует свои возможности там, где она бы этого не желала. Он никогда не вторгнется без ее разрешения в то, что для нее является сугубо личным. Он сказал лишь: «Последний раз я наведывался туда вместе с Вами», — но этим однозначно дал понять очень многое. Ира успокоилась, а тем временем они почти приехали.
— Ну что ж, сейчас отдам Вас на съедение «главным коням», — с легкой усмешкой сказал Радный и, чуть заметно улыбаясь, добавил. — Однако полагаю, что вечером найду их в виде обглоданных скелетов.
— Спасибо за доверие.
— Всегда рад помочь.
Радный остановил машину у проходной, помог Ире выйти и проводил в бывший ее с Раулем кабинет, где теперь находилась вотчина Анатолия Георгиевича Рябоконя — главного инженера и Георгия Анатольевича Белоконя — главного дизайнера.
Вопреки прогнозу Радного, изложенному в стиле близком к черному юмору, Белоконь и Рябоконь встретили Иру весьма дружелюбно, а когда босс удалился, даже предложили по коньячку за встречу. Ира от коньяка отказалась, но саму идею — испить чего-нибудь за встречу — восприняла с энтузиазмом. Тут же на стол водрузилась двухлитровая пачка абрикосового сока и три граненых стакана.
Общение началось с обсуждения состояния архитектурного объекта, расположенного на приморском склоне Кавказа, плавно перешло к состоянию майской погоды на Юге России, что привело к ярким воспоминаниям прошлогоднего похода в горы.
В первые же пять минут перешли на «ты», Анатолий Георгиевич Рябоконь превратился в Толика, а Георгий Анатольевич Белоконь в Жорика. Ира и представить себе не могла, что прогулка на Ажек в сознании Толика и Жорика оставит столь неизгладимый след. И самое удивительное — вспоминали они свой первый, и пока единственный, опыт общения с Кавказской природой с диким восторгом и не без иронии в адрес себя любимых. И вообще, создавалось впечатление, что они совершенно искренне просто счастливы видеть Иру.
Ее данный факт обрадовал, но и слегка озадачил. В прошлом, даже признавая правоту Иры, Толик с Жориком всегда изрядно напрягались, а сквозь это напряжение неизменно проглядывала неприязнь. А вот теперь не было ни напряга, ни неприязни — их место занял благоговейный трепет. Ира было решила, что это Радный провел с ними идеологическую работу, но тут же поняла, что он здесь ни при чем — он точно не стал бы этого делать. Почему? Ира не могла себе объяснить. Просто знала, что это так.
Впрочем, в процессе разговора все выяснилось само собой. По-новому Толик с Жориком стали относиться к ней благодаря Раулю. Точнее, благодаря русской национальной черте преклоняться перед всем иностранным, в том числе и специалистом. «Хотя, почему именно русской? — промелькнуло у Иры. — Даже Иисус говорил: нет пророка в своем отечестве». Как бы там ни было, но трепетное восхищение Рауля Ирой помножилось на раболепное благоговение Толика с Жориком перед Раулем и обеспечило необходимый, если не сказать беспрецедентно высокий уровень безоговорочного приятия.
В общем, от достопримечательностей Кавказа снова плавно перешли к поющему дому, а от него — к цели Ириного визита и далее от разговоров к делу. Ассортимент материалов на складе Иру не удовлетворил, и ей тут же предоставили целую кипу каталогов поставщиков. Она внимательно их просмотрела, методом исключения отобрала заинтересовавшие ее экземпляры и спросила:
— Можно мне на несколько дней оставить их в своем распоряжении?
— Конечно! — в два голоса проскандировали Толик с Жориком.
Дальше праздно поболтали о чисто производственных вопросах, после чего Ира посетила созданный не без ее участия цех, осталась довольна и, погрузив каталоги в два больших полиэтиленовых пакета, отправилась к себе. Толик с Жориком предлагали вызвать для нее такси и рвались проводить до выхода, но Ира по понятным причинам от их услуг отказалась.
Дома ее за накрытым столом ждал Женечка.
— Ну как?
— Выше ожидаемого, даже можно сказать превосходно, — ответила Ира, высвобождаясь от тяжелых пакетов.
— Почему не сказала, что в ослика Иа играть собралась? Встретил бы — чай, дамам тяжести таскать не пристало.
— Ну да! Особенно на дистанции в тысячу с лишним километров, — усмехнулась Ира.
Женечка тоже усмехнулся:
— Садись, ешь давай! Татьяну Николаевну я отпустил, так что все это в моем исполнении.
— А ребятки где? — спросила Ира, ища глазами Зива и Лоренца.
— Уже покушали и отправились на прогулку.
— Та-а-ак! — протянула Ира. — Вы что тут малость побеседовали и во взглядах не сошлись?
— Есть чуть-чуть, — честно признался Женечка. — Впрочем, если ты думаешь, что в твое отсутствие здесь разыгрался глобальный межвидовой конфликт — ты сильно заблуждаешься. Может, в чем-то наши точки зрения и не совпадают, но при этом царит полное уважение к мнению оппонента. Ты, видимо, не замечаешь, но в последнее время они частенько покидают пределы этого дома по своим, ведомым только им делам.
— Это все просто чудесно, но что все-таки стало предметом разгоревшегося спора?
— Ир, ничего здесь не разгоралось, в том числе и спор.
— Но ведь ты сам признал, что вы в чем-то не сошлись во взглядах!
— Видишь ли, мы несколько по-разному понимаем суть твоего существования здесь.
— Замечательно! — возмутилась Ира. — А давайте с сутью своего существования здесь я как-нибудь сама разберусь! Честно говоря, я хренею от вас от всех! Ходите тут, рассказываете на все голоса, что я чуть ли не господь бог и тут же разрабатываете для меня глобальную стратегию и тактику! Жень, тебе не кажется, что мне лучше знать, что я, как ты говоришь, здесь забыла? — Женечка было открыл рот, чтобы нечто возразить. — А если я даже этого и не знаю, то уж поверь, и в этом случае моя информированность гораздо лучше вашей вместе взятой!
— Палладина! Как ты заговорила!
— Женя! Да меня просто уже невыносимо тошнит от всех этих мистик и миссий! Но если рассуждать логически и предположить, что я действительно воплощение о-го-го какой запредельной шишки, то, простите, не вашего ума дело на кой ляд я здесь родилась!
— Что ж, с логикой у тебя всегда все в порядке было.
— Хвала небесам, хоть это у тебя не вызывает вопросов!
— Ир, и все-таки, откуда в тебе такая уверенность?
— Уверенность, простите, в чем?
